Благоухающий Цветок. Барбара Картленд

Азалия смогла воссоздать картину случившегося.

      Отец увидел полураздетую дочку портного, стонущую под градом ударов, наносимых полковником.

      Такова была обычная прелюдия перед актом насилия; все младшие офицеры знали, что полковник удовлетворял таким образом свои низменные желания.

      – Какого дьявола тебе здесь нужно? – взревел полковник, увидев Дерека Осмунда.

      – Сэр, вы не должны так обращаться с девушкой!

      – Ты много себе позволяешь, Осмунд!

      – Я просто хочу вам сказать, сэр, что ваше поведение предосудительно, негуманно и являет собой дурной пример для подчиненных.

      Полковник в ярости сверкнул глазами.

      – Убирайся из моего жилища и не лезь не в свои дела! – зарычал он.

      – Это мое дело, – ответил Дерек Осмунд. – Долг всякого порядочного человека защитить слабого.

      В ответ полковник лишь захохотал:

      – Катись к чертям! Впрочем, если тебе интересно посмотреть, то можешь остаться.

      Он крепче сжал в руке трость, схватил несчастную за волосы и швырнул на колени.

      Ее спина уже вся покрылась вспухшими рубцами от полученных ударов, и, когда трость опустилась еще раз, она закричала. Крик был слабым, девушка уже теряла силы.

      И тогда Дерек Осмунд размахнулся. Его кулак врезался в подбородок полковника, и тот, плохо державшийся на ногах после выпитого за обедом джина, упал навзничь и ударился затылком о железную ножку кровати.

      Молодому и крепкому организму это падение не принесло бы особого вреда и, уж конечно, не могло быть роковым. Но полковой хирург, вскоре после этого явившийся в бунгало, констатировал смерть.

      Что случилось потом, Азалия знала весьма смутно. Хирург привез сэра Фредерика, случайно оказавшегося неподалеку в гостях у губернатора провинции. Сэр Фредерик взял дело в свои руки, переговорил с братом наедине.

      Домой Дерек Осмунд уже не вернулся. На следующее утро его нашли мертвым за пределами лагеря, и Азалии было сказано, что отец погиб на охоте, преследуя какого-то зверя.

      Девушка понимала, что отцу грозил военный трибунал, и именно это подтолкнуло его к самоубийству. Дело решили замять, и официально полковой хирург заявил, что он уже не раз предупреждал полковника о плохом состоянии его сердца и что на этот раз физические усилия оказались для него фатальными.

      За исключением сэра Фредерика, полкового хирурга и одного из старших офицеров подробности случившегося не знал больше ни один человек, если не считать, разумеется, Азалии.

      – Безответственное поведение твоего отца едва не навлекло позор на наш род, на полк, в котором он служил, и на всю империю, – сказал тогда генерал. – Вот почему, Азалия, ты не должна говорить об этом никогда и никому. Надеюсь, тебе это ясно?

      Вместо ответа последовало молчание. Наконец Азалия еле слышно произнесла:

      – Конечно, я не скажу об этом никому из посторонних. Но ведь когда-нибудь я выйду замуж, и мой муж захочет знать всю правду.

      – Ты