Сталин. Отец народа. Лев Балаян

наш друг Ниника,

      Сломлен злою сединой.

      Плечи мощные поникли,

      Стал беспомощным герой.

      Вот беда! Когда, бывало,

      Он с неистовым серпом

      Проходил по полю шквалом —

      Сноп валился за снопом.

      По жнивью шагал он прямо,

      Отирая пот с лица,

      И тогда веселья пламя

      Озаряло молодца.

      А теперь не ходят ноги —

      Злая старость не щадит…

      Все лежит старик убогий,

      Внукам сказки говорит.

      А когда услышит с нивы

      Песню вольного труда,

      Сердце, крепкое на диво,

      Встрепенется, как всегда.

      На костыль свой опираясь,

      Приподнимется старик

      И, ребятам улыбаясь,

      Загорается на миг.

      И, наконец, мистически-пророческое стихотворение, где И.В. Сталин, как бы предвидит почти за шесть десятилетий, что произойдет что-то непоправимое, которое перечеркнет все его добрые усилия, всю его жизнь.

      Шел он от дома к дому,

      В двери чужие стучал.

      Под старый дубовый пандури

      Нехитрый мотив звучал.

      В напеве его и в песне,

      Как солнечный луч чиста,

      Жила великая правда —

      Божественная мечта.

      Сердца, превращенные в камень,

      Будил одинокий напев.

      Дремавший в потемках пламень

      Взметался выше дерев.

      Но люди, забывшие бога,

      Хранящие в сердце тьму,

      Вместо вина отраву

      Налили в чашу ему.

      Сказали ему: «Будь проклят!

      Чашу испей до дна!..

      И песня твоя чужда нам,

      И правда твоя не нужна!»

      Вот второй вариант перевода этого удивительно пророческого стихотворения:

      Ходил он от дома к дому,

      Стучась у чужих дверей,

      Со старым дубовым пандури,

      С нехитрою песней своей.

      А в песне его, а в песне —

      Как солнечный блеск, чиста,

      Звучала великая правда,

      Возвышенная мечта.

      Сердца, превращенные в камень,

      Заставить биться сумел,

      У многих будил он разум,

      Дремавший в глубокой тьме.

      Но вместо величья славы

      Люди его земли

      Отверженному отраву

      В чаше преподнесли.

      Сказали ему: «Проклятый,

      Пей, осуши до дна…

      И песня твоя чужда нам,

      И правда твоя не нужна!»

      Есть и третий вариант перевода этого стихотворения:

      Он бродил от дома к дому,

      Словно демон отрешенный,

      И в задумчивом напеве

      Правду вещую берег.

      Многим разум осенила

      Эта песня золотая,

      И оттаивали люди,

      Благодарствуя певца.

      Но очнулись, пошатнулись,

      Переполнились испугом,

      Чашу, ядом налитую,

      Приподняли над землей.

      И сказали: «Пей, проклятый,

      Неразбавленную участь,

      Не хотим небесной правды,

      Легче нам земная ложь».

      Сегодня мы можем