Восходящие потоки. Вионор Меретуков

летам, я опираюсь на свой, обретенный в последнее время, опыт и уже не с таким, как прежде, ужасом думаю о смерти.

      Возможно, эти внутренние перемены на самом деле – Промысел Божий. Чтобы я лишний раз убедился в существовании Господа.

      А возможно, утрата страха перед смертью – это строгий и милосердный закон эволюции, которая не только следит за тем, чтобы я ходил прямо, как конногвардеец, но чтобы и в голове у меня был какой-никакой порядок. Чтобы под старость, перед смертью, которая вот-вот станет фактом моей маленькой персональной истории, я меньше страдал и привыкал к мысли о неизбежности смерти, как привыкают ко лжи или шуму за стеной.

      Я чувствую, что со мной что-то происходит. Где-то в груди, очень-очень глубоко, зарождается тягостное ощущение, похожее на сосущее чувство голода и в то же время на смертельную тоску.

      Это ощущение неторопливо переползает в голову, осваивается там, вызывая в памяти печальный деревенский пейзаж, виденный мною в детстве: кладбище с почерневшими от времени деревянными крестами и серенькую церковь на косогоре.

      Неприятное ощущение усиливается, становится болезненным: кажется, что у меня отсасывают кровь из левого предсердия и перекачивают в мозг.

      Я вижу, как страшные кресты с тошнотворным треском проваливаются сквозь землю, а церковь, оседая, медленно кренится и опрокидывается с косогора в овраг…

      Опять на меня наваливаются воспоминания…

      Глава 7

      …Как-то одним пасмурным сентябрьским утром в квартире на Якиманке раздался телефонный звонок. Можно сказать, что именно с этого момента началась моя схватка со временем и пространством, то есть начались мои скитания по свету.

      «Наконец-то мы вас нашли», – услышал я глухой голос.

      И хотя в глубине души я знал, что могу дождаться такого звонка, мне стоило большого труда спросить равнодушным голосом:

      «Кто говорит?»

      «Оставьте… – незнакомец устало вздохнул. – Вы прекрасно понимаете, с кем говорите. Слушайте меня внимательно. Если вы будете вести себя благоразумно, вас никто не тронет. Мы не банда убийц и насильников. Уяснили?»

      «Да», – ответил я. Язык плохо повиновался мне.

      «Вам не остается ничего другого, как только вернуть деньги. То есть, расстаться с тем, что вам не принадлежит. Мы понимаем, что для вас это сделать будет нелегко, расставаться с деньгами всегда трудно. Но иного пути у вас нет. По нашим сведениям, замков во Франции вы не приобретали и за вычетом некоторых небольших сумм, которые вы соизволили самовольно потратить за эти два года, деньги находятся в целости и сохранности. Нас не интересует, где именно вы их храните. Главное, чтобы вы извлекли их оттуда и передали нам. Одно условие: известную вам сумму вы передадите нам в том виде, в каком взяли. Думаю, что одного дня вам хватит. Вы слышите меня?»

      Я нашел в себе силы опять ответить «да».

      Замков я действительно не приобретал. Да и черта-с два их сейчас приобретешь. Все они – до единого! – разобраны нашими соотечественниками, прежде жившими в коммуналках. А теперь не представляющими