Лаборатория зла. Анастасия Черкасова

прижимаясь лицом к холодному железу. Судя по всему, другого выхода отсюда не было. Боковые комнаты, вероятно, представляли собой то же, что и комната, где до этого лежала она.

      А вдруг нет? Вдруг другой выход все-таки где-то был?

      – Лера, – кто-то положил руку ей на плечо, отчего она вздрогнула и резко развернулась, наотмашь ударив того, кто это сделал, и, со взявшейся откуда-то нечеловеческой силой, растолкала всех этих липовых врачей, окружавших ее, наивно пытающихся ее успокоить. Она снова бросилась бежать по коридору и принялась забегать во все попавшиеся комнаты, пытаясь найти выход, но его нигде не было видно. Комнаты действительно представляли собой то же самое, что и та комната, где находилась поначалу она сама, с теми же самыми кроватями, с такими же безжизненными, зазомбированными людьми, с такими же решетками на окнах. Неужели она в западне?

      Забегая во все комнаты подряд, она отчаянно проносилась среди кроватей, тыкаясь руками в стены, долбя ладонями по решеткам окон и отталкивая всех, кто попадался на ее пути. Но все эти действия были бессмысленными – другого выхода все равно не было, и ничего, кроме паники, ее действия не вызывали. По крайней мере, она попытается не дать себя схватить. Конечно, рано или поздно она все равно устанет и тогда определенно попадется, ведь она была одна, против них всех – но пока она чувствовала в себе такую силу, такое дикое возбуждение, порождающееся всецело охватившем ее отчаянным страхом, что она готова была бороться, она готова была драться и кусаться, она готова была биться до конца. Нет, им не удастся вколоть ей в вену эту свою гадость. Живой она не дастся.

      – Лера, прекрати. Лера, остановись! Держите ее, ну неужели до сих пор никто не может ее поймать?

      Слова звенели в ее голове, сливаясь в единый шум, кровь в висках стучала так, что казалось, будто сосуды сейчас не выдержат, лопнут, и ей начало казаться даже, что глаза начали выкатываться потихоньку из ее глазниц, а лопающиеся сосуды где-то внутри головы начали производить кровоизлияние в мозг. В усталый мозг, еще живой, еще нетронутый мозг. Значит, она все-таки умрет. Кто-то схватил ее сзади, заломив ей руку, но в ту же секунду она дернулась так, что в левой руке ее что-то хрустнуло и заболело. Высвободившись, она вскочила на подоконник и принялась изо всех сил долбать по оконной раме, пытаясь дотянуться пальцами до находящегося за ней стекла.

      – Не трогайте, не трогайте меня, сволочи! Я не дамся, я покончу с собой, я спрыгну отсюда, слышите??

      Она плакала и кричала, и била рукой по окну, надеясь хотя бы на то, что, может, отвалится рама, и тогда ей удастся добраться до стекла – но ничего не получалось.

      – Лера, Лера, не надо прыгать! Лера, успокойся, слезай оттуда, слышишь?

      Обернув к своим врагам заплаканное лицо, она замерла, дрожа всем телом и задыхаясь. Их столпилось недалеко от нее уже много, и она закричала отчаянно, рыдая и захлебываясь своими слезами.

      – Я выпрыгну! Я все равно выпрыгну! Вам все равно не удастся меня порвать на органы на своих