Черный ферзь. Михаил Савеличев

мышцы сокращаются не волей гниющего мозга, но чудом постоянного тока. Смотрит над собой, где беснуются громовые птицы, почуяв тухлятину. Поднимает палку, целясь в птиц, сжимает ее, отчего из отверстий брызгает уже знакомая черная жидкость, а вверх устремляются тончайшие прозрачные нити.

      Что там происходит – понять трудно. Свара, избиение. Птицы каркают, бьют громадными крыльями, падают. Сверкают молнии. Сыпется почерневшая чешуя. Слышится шмяканье об лед. Вокруг дасбута – агонизирующие тела. Скребут когти. Судорожно распахиваются пасти, безуспешно пытаясь исторгнуть последний крик.

      Человек стряхивает палку и скрывается за кормовой рубкой. Палуба усеяна безобразными пятнами.

      Пятнистый тихо завыл. Гнездо упал на колени, и его вывернуло. Паук приготовился спрыгнуть с палубы, но Клещ схватил его за капюшон.

      – Успокойтесь! – прорычал Церцерсис. – Заткните его!

      Сворден шагнул к Пятнистому, взял за шиворот и встряхнул. Пятнистый замолчал.

      – К такому никогда не привыкнуть, – пожаловался Гнездо, все еще стоя на четвереньках. – Как вас только блевать не тянет?

      – Всем по местам, – приказал Церцерсис. – Не ссать. Выродки нас не видят и не чуят.

      – Почему? – спросил Сворден.

      Церцерсис уставился на Свордена, но тот глаз не отвел, лишь еще раз тряхнул молчащего Пятнистого.

      – Редуктор обесточен, – сказал Церцерсис. – А без него они не люди, понимаешь?

      – Они и так не люди, – жалобно сказал Пятнистый. – Трупяки.

      – Не полезу, – сказал Паук.

      – Я то… – начал Пятнистый, но осекся.

      Церцерсис выхватил нож и полоснул Паука по горлу. Хлынула кровь, Паук задергался. Ноги его подогнулись, но Клещ продолжал крепко держать тело.

      – Отпусти, чучело, – сказал Гнездо, поднимаясь и вытирая рот.

      Клещ отпустил, ткнул ботинком неподвижного Паука.

      – Блевать не тянет? – поинтересовался у Гнезда Церцерсис, все еще не пряча нож.

      – Нет, – хмуро ответствовал Гнездо.

      – Тебя еще что-то интересует? – повернулся Церцерсис к Свордену.

      Сворден пристально смотрел в глаза Церцерсису, пока тот не выдержал и не перевел взгляд на Пятнистого:

      – Ты чего вякал?

      Пятнистый затряс головой.

      – В дасбут. Живо.

      Первым на носовую рубку взобрался Гнездо, за ним – Пятнистый, Клещ. Церцерсис придержал Свордена за рукав:

      – Ты самый головастый из отбросов, поэтому в пекло особо не суйся, расходного материала и так хватает.

      Внутри рубки никого не обнаружилось. Скудное аварийное освещение кое-как разжижало царящую в дасбуте тьму. Что-то хрипело и булькало. Иногда чудились юркие тени, шнырявшие под ногами. И еще было холодно. Холоднее, чем снаружи. Металл обжигал даже сквозь одежду.

      Никто не разговаривал и вопросов не задавал. Гнездо уверенно повернул в сторону кормовых отсеков. Люки в переборках оставались отдраены. Легкий сквозняк бросал в лицо идущим сложные