Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 2. Ник Перумов

Серой Лиги, если бы не имел в запасе пары потайных выходов. Верный Фихте уже нажимал рычаг, поднимая тяжёлую каменную плиту пола.

      Верещащий зеленоватый клубок, ощетинившийся выпущенными когтями, ринулся из чёрной дыры прохода прямо в лицо слуге. Фихте взвыл и покатился по полу, пытаясь отодрать вцепившуюся в него тварь, шипастый хвост которой вовсю хлестал его по шее и затылку.

      Следом за первой из тоннеля ринулся целый поток бестий – зелёных чешуйчатых крыс, тонкий злобный визг повис в воздухе, смешиваясь с людскими воплями ярости и боли. Замелькали мечи, свистнули стрелы, бестии закувыркались по полу – окружение Хеона дорого продавало свои жизни.

      Однако врагов оказалось слишком много. Весь пол в подземелье покрылся кровью, человеческая смешивалась со звериной, предсмертные стоны перемежались сдавленным писком и хряском разрубаемой чешуйчатой плоти; уцелевшие воины Лиги сражались по колено в крови, скользя на рассечённых телах, а поток крыс всё не иссякал.

      Хеон рубился наравне со всеми. Патриарх сражался холодно и расчётливо, с обдуманной яростью, выверяя до волоска каждый удар. Он должен был продержаться. Пусть падут все остальные, пусть верный Фихте затих, полуразорванный, где-то среди мёртвых зелёных тел – он, Хеон, начнёт всё заново. Только бы ему выбраться отсюда!

      Люди вокруг него падали. Несмотря на хорошие кольчужные доспехи, несмотря на то, что крыс они беспощадно истребляли десятками, Нечисть всё-таки брала верх. Когти и ядовитые шипы впивались в глаза, в щёки, в любое не защищённое сталью место, мелкие зубы ломались о плетение кольчуг, но всё-таки успевали прокусить врагу шею прежде, чем клинок прервал жизнь твари.

      Среди всего этого хаоса Хеон внезапно увидел окровавленного Ланцетника; мэтр судорожно отмахивался ножом от наседавших на него бестий. В левой руке волшебник сжимал какой-то предмет размером с голубиное яйцо, такой же формы и мягко светящийся голубоватым.

      – Нет, мэтр!!! – только и успел крикнуть Хеон.

      Ланцетник упал на одно колено. Целая волна крыс опрокинула его, терзая и разрывая на части; однако из-под этого жуткого покрывала, зелёного и шевелящегося, внезапно поднялась человеческая рука, обглоданная кое-где почти до кости и покрытая чёрными кислотными ожогами. Судорожно скрюченные пальцы сжимали талисман, и он уже не светился голубым. Цвет его сделался совершенно чёрным, послышалось гулкое «буммм!», словно ударил исполинский колокол, и из треснувшего яйца-зародыша во все стороны рванулся поток всесжигающего пламени.

      – Не на… – успел выкрикнуть Хеон, прежде чем огонь охватил его.

      Правда, смерть Патриарха была быстрой.

      И он так и не увидел, как хлынувшее между ещё живых пальцев Ланцетника пламя кипящим потоком ринулось по всем тоннелям и переходам, выжигая дотла всё живое. Огненные стрелы неслись сквозь тьму, и везде, где они настигали Нечисть, вспыхивал очередной погребальный костер. По всей паутине катакомб мчалось это пламя, рвалось на поверхность, и по улицам Мельина один за другим начинали