Девочки-колдуньи. Надежда Беленькая

темнота. Сияющая темнота. Не чёрная, а будто бы зеленоватая. Как навозная муха. Кристина видела её совсем чуть-чуть. В этой зеленоватой темноте скрывались все предметы на свете. Нужные и ненужные. Надо было всего лишь тихонько туда пошептать, окликая предмет по имени. А вскоре он появлялся и в реальности: Кристине его дарили или она сама где-нибудь находила его среди вещей.

      Она не была уверена, что это именно колдовство. Но у неё получалось. Появление новых предметов явно было связано с усилиями её воли. Хотя что-то подсказывало: нельзя этим увлекаться. Может, просто потому, что глупо использовать такое удивительное явление для таких примитивных целей.

      А может, Кристина уже тогда предчувствовала, что это – ловушка.

      Но в среду её увезли к бабушке, пообещав забрать в субботу.

      И значит, она никак не могла выйти в пятницу во двор и снова встретиться с Наткой.

      Сопротивление было бесполезно. Аля и Светка пообещали Кристине всё потом рассказать.

      Возле бабушкиного дома тоже был двор со старыми и седыми от летнего пуха тополями. Кристина любила этот двор. И название улицы ей нравилось: – Плющиха. Пух стелился по тротуарам Плющихи облачными дорожками. Мальчишки его поджигали, и из облачных тополиные дорожки становились огненными. Кристина зачарованно следила за этим превращением.

      – Бабушка, – спросила она как-то раз бабушку. – Ты ведь жила в деревне?

      – Жила.

      – У вас там колдовали?

      – А как же!

      – Расскажи.

      Бабушка чистила яблоко, и яблочная кожура свисала кручёной змейкой. Она отложила нож, зачем-то надела очки и очень внимательно посмотрела на Кристину.

      – А тебе зачем?

      – Так, интересно…

      – Интересно ей… Ладно, слушай. Деревня была под Полтавой – мужа моего, твоего дедушку, распределили туда из Москвы агрономом. Большая была деревня, но бедная. Немцы там в войну похозяйничали. Зато ворожили в той деревне все кому не лень! За покойным зорко приглядывали. Чтоб ничего не унесли – мыло, гвозди с гроба, волосы, ногти, воду, которой обмывали мертвеца. Всё это надобилось в обрядах колдовства. Иголка в дверях, дохлый голубь в сенях – обычные явления. Вечером хлеб, соль, спички – идут побираться, а одалживать нельзя. В рождественские праздники – коляды. Колядующие тоже пытались за чем-нибудь проникнуть в дом. У меня бдительность с тех пор, как у разведчика, – ничего никому вечером не дам! Если дашь – заколдуют, заморочат, приворожат, а то и порчу нашлют. Так-то вот!

      Кристина засмеялась.

      – Бабушка, а ты в это веришь?

      – Не верю. Всё это устное народное творчество! – И бабушка тоже улыбнулась.

      Но Кристина так и не поняла, взаправду шутила бабушка про народное творчество или просто хотела отвлечь внимание.

      В любом случае такое колдовство Кристину не устраивало. Это было не колдовство, а бабкины сказки.

      Больше всего на свете она мечтала снова встретиться с Наткой и научиться гадать на птичьих какашках.

      За бабушкиным двором была парковка, на которой в ряд стояли машины. На одной из них, прямо на