Пилот ракетоносца. Вижу цель. Макс Мах

заметить все-таки успел: по окружности «цирка», по верхнему краю чаши, находилось как минимум пять установок ПВО и ПРО. Возможно, их было даже больше, поскольку башен характерного вида было семь, но, скорее всего, в двух из семи фортов размещались силовые установки энергетических щитов и постановщики полимодальных помех. В общем, это было весьма укрепленное посадочное поле. Здесь явно готовились к любым неожиданностям, о чем свидетельствовали также глубина, на которой находился ангар, и весьма характерный маневр, выполненный пилотом «Вектора» при заходе на посадку. Это был так называемый «боевой маневр уклонения», а выполняются такие трюки только тогда, когда существует реальная угроза получить противокорабельную ракету в корму.

      «Ну, и с кем же мы воюем?»

      – Это превентивные меры безопасности? – повернулся он к Грит Мюстерс. – Или у вас тут и в самом деле военное положение?

      – И то, и другое, – ничуть не смутившись, ответила разведчица. – Мы с Трилистником обеспечиваем безопасность «Тропы паломников», а «Форт Фламберг»[26], где мы сейчас находимся, – планетарная военная база первой категории. Вернее, первая категория начинается пятью этажами выше, – указала она пальцем вверх, – и продолжается еще метров на триста вниз. Но мы вниз не поедем – нам туда не надо, – а сразу отправимся наверх, к солнцу.

      Так они и поступили, а наверху, под голубым небом и ярким солнцем – через полчаса времени и многие километры пути, проделанного на стремительных электрокарах, скоростном монорельсе и трех диагональных лифтах, – за пределами «Форта Фламберг», Эрик и Анна оказались уже в городе. Самое интересное, что он так и назывался Урбс.

      – Кажется, на латыни «урбс» – означает город, – прокомментировала капитан-лейтенант Мюстерс.

      – А разве не «урбус»? – уточнил любознательный Эрик, и на нем тут же скрестились взгляды трех женщин, в компании которых – «Цветник!» – он отправился в путешествие на Холод-5.

      – Ты знаешь латынь? – удивилась Анна, которую, казалось, он уже устал удивлять.

      – Не то чтобы знаю… – пожал он плечами. – Так, нахватался по верхам.

      – Но в основе вашего языка, госпожа советница, – повернулся он к Наташе Мозер, – по-моему, тоже лежит латынь. Я прав.

      – Латынь, – кивнула женщина, соглашаясь с очевидным для Эрика фактом, – а также фламандский язык и небольшие включения из английского и немецкого.

      – Добро пожаловать на Терру, господа! – добавила она через мгновение, резко меняя тему разговора.

      Как раз в этот момент створки автоматических ворот разъехались в стороны, и перед Эриком открылся вид на широкую, мощенную бурыми и буро-красными плитами площадь, окруженную невысокими трех-четырехэтажными домами, сложенными из белого камня и темно-красного кирпича. Красиво и необычно, не говоря уже об архитектуре. Вот вроде бы все то же самое, что и везде – во всех человеческих мирах, – и все-таки не совсем. И неспроста.

      Выйдя из ворот, врезанных в высокую наклонную

26

Фламберг – клинок волнистой (пламевидной) формы, который монтировался на двуручные (реже – одноручные или полуторные) мечи.