Пилот ракетоносца. Вижу цель. Макс Мах

ты слабая женщина и в силу этого обстоятельства позволишь мне позаботиться о твоей безопасности, или – офицер ВКС. Но в этом случае, госпожа младший лейтенант, извольте выполнять приказы старшего по званию. Вы все поняли?

      – Ну, почему так выходит, что ты всегда оказываешься прав? – поморщилась Анна, но выступать перестала и молча пошла вслед за Эриком.

      Он тоже не стал обострять и, следуя карте, повел напарницу на восток, к берегу озера, куда, по словам местного егеря-элоя, худо-бедно говорившего по-холодянски, приходят на водопой терранские олени, которых поселенцы назвали замбарами в честь каких-то парнокопытных со Старой Земли. Как эти животные называются по-элойски, егерь не сказал, отметил только, что замбары меньше тех оленей, к которым привыкли люди, – обычные олени водились в другом заповеднике, там же, где земные волки и медведи, – но зато рога у них, как и у земных животных, растут отнюдь не для красоты, так что лучше под их удар не попадать. Ну, Эрик, собственно, и не собирался. Он хоть никогда и не охотился по всем правилам, имел в этом деле немалый опыт, но главное – понимал, что здесь к чему.

      Охота на крыс, кошек и собак – тоже охота, хотя и своеобразная. Однако научить может многому, особенно когда ты и сам от горшка два вершка. А Эрик, к слову, успел побывать в трущобах Смоляного городка не только охотником, но и дичью. Пару раз – и не только собаки, но и люди – охотились именно на него. Однако, что гораздо важнее для данного конкретного случая, Эрик хорошо знал лес. Конечно, местный лес, сплошь состоявший из деревьев земных пород – дубы, ясени, сосны и кедры, – сильно отличался от знакомой Эрику эврианской тайги. Приют, в котором он вырос, располагался на берегу горного озера, в самом сердце реликтовых эндемических лесов северного полушария планеты, и Эрик даже в малолетстве без страха ходил через лес в город за книгами, а это километров семь-восемь в одну сторону, к Трехтактному каскаду, что тоже не близкий край, или к южному склону Ушастой сопки – единственному месту в округе, где росла съедобная эврианская «малина». Отчасти его бесстрашие было связано с детской непосредственностью, – душа Эрика в ту пору, как, впрочем, и сейчас, – но уже совсем по другим причинам, не ведала страха смерти. Но в большей мере отсутствие страха было оправдано тем, что Эрик достаточно быстро разобрался со всеми опасностями, которые поджидают ребенка в дремучем лесу, и научился им противостоять. Он умел ориентироваться даже в по-настоящему густой чаще, ни разу не заплутав там не только днем, но и ночью. Сам передвигался среди древесных стволов и подлеска практически бесшумно – даже если землю между деревьями покрывал сушняк вперемежку с прелыми прошлогодними листьями, – но при этом слышал все, что происходит вокруг него на многие десятки, а то и сотни метров. Знал, кого следует опасаться, и тех, кто ребенку – если, конечно, не лезть на рожон – никогда не причинит вреда.

      Вот и сейчас, неторопливо продвигаясь по лесу, он вел Анну по наиболее удобному маршруту, безошибочно определяя участки, где они – то есть, разумеется,