Большое будущее. Галина Мамыко

роспекту Мира.

      Папа нам купил пломбиры.

      Люди сзади вдруг заныли –

      почему про них забыли?

      В парке Горького мы сели

      на большие карусели.

      Разрешают здесь кататься

      многодетным, тс-с, бесплатно.

      Возмущение в хвосте:

      «Мы одной толпой везде!

      Пусть теперь экскурсовод

      тут порядок наведёт.

      Мы бесплатные билеты

      заслужили, как и дети».

      Вот пришли мы на обед

      в семейный ресторан «Привет».

      Папа заказал котлеты,

      по тарелке винегрета,

      борщ московский и блины,

      кофе, чай и леденцы.

      Два стола для нас накрыли,

      пока дружно руки мыли.

      Наконец, прошли все в зал –

      там уже нас ждёт «вокзал»:

      хвост компании из «наших»

      требует бесплатной каши.

      Кажется, пора домой,

      весело идём гурьбой.

      Папа вспоминает детство,

      мы смеёмся. Интересно.

      «Тихо слишком говорите –

      тут не слышно. Повторите», –

      требует вдали галёрка,

      что идёт за нами долго.

      Наконец, домой пришли.

      В дверь скребутся: «Как же мы?!»

      Топчется всё тот же люд,

      продолжения все ждут.

      Дед Иван

      «Добрый день! Алё! Беловы?» –

      «Нет. Ошиблись. Мы – Петровы!» –

      «Проспект Мира, дом двенадцать?» –

      «Мира, да. Квартира – двадцать».–

      «Телефон – два, пять, три, шесть,

      Восемь, семь?» – «Всё так и есть!»

      «Значит, я попал к Беловым». –

      «Вы ошиблись. Мы – Петровы».–

      «Мальчик, ты просто не знаешь.

      Ты там точно проживаешь?» –

      «Да, конечно. Сестра, брат,

      мама, папа, и я – Остап». –

      «Извини. Ну, до свиданья!

      Да, зовут меня дед Ваня».

      Звонит снова телефон,

      о Беловых разговор.

      И так каждую неделю

      дед Иван ведёт беседу.

      О Беловых, их семье,

      и немного о себе.

      До войны был трактористом,

      а на фронте, о!, танкистом.

      Ранен дважды, но терпимо,

      и дошёл аж до Берлина.

      В городе дали квартиру

      и работу, и жил с миром.

      «А Беловы – кто они?» –

      «А, Беловы… Все – мои». –

      «Как понять? Что это значит?» –

      «Эх, Остап. Мой милый мальчик.

      Неприятный разговор –

      для меня… фу, этот вздор…

      Но, однако, расскажу

      всю историю мою.

      Жил я там, где ты сейчас.

      Был женат, но пробил час.

      Поболев, жена скончалась.

      Сын женился. Места мало.

      В интернат велели съехать,

      чтобы не был им помехой.

      Мда… а сами, теперь вижу,

      продали мою квартиру.

      И злой повести конец.

      Ну, пока. Зовут. Обед».

      Нет, ошибся дед Иван.

      Нет, не повесть, а роман.

      Новый том написан будет.

      Попадёт дед к добрым людям.

      Я родителям подробно

      рассказал. И – всё возможно!

      К деду Ване в гости тут же

      всей семьёй помчались дружно.

      Посидели раз, другой,

      чай попили, съели торт.

      А на третий раз сердечно

      пригласили к нам – навечно.

      Так теперь все и живём –

      дед Иван и мы при нём.

      «Антимат»

      В школе я создал отряд

      под названьем «Антимат».

      Надоела, ужас, страшно,

      матерщина – ежечасно

      вместо запятых и точек,

      между букв и между строчек

      лепят пацаны иные

      мат и мат – слова гнилые.

      Записались в мой отряд

      сто девчонок и ребят.

      Сто друзей со мною рядом,

      мы сильны одним отрядом.

      Мы идём в дозор по школе,

      на смартфон кого-то ловим.

      Фото, видео, стоп-кадр –

      для