Маленькие женщины. Луиза Мэй Олкотт

в поваренной книге все объяснено. И я сделаю бланманже, а потом – кофе, если захочешь выглядеть элегантной.

      – Не устраивай слишком большой кутерьмы, Джо, ты же не умеешь готовить ничего съедобного, кроме имбирной коврижки и леденцов из черной патоки. Я умываю руки – я не желаю отвечать за твой «званый обед», и раз ты сама решила пригласить Лори, можешь сама о нем позаботиться.

      – А я и не хочу, чтобы ты что-нибудь делала, просто будь с ним любезна и помоги с пудингом. Ты же сможешь дать мне совет, если я в чем-то запутаюсь, правда? – спросила Джо, несколько обиженная такой реакцией.

      – Конечно, но ведь и я не так уж много знаю, если не говорить о тесте для хлеба и разных мелочах. А тебе лучше спросить у мамы разрешения, прежде чем заказывать что-то в магазине, – предусмотрительно посоветовала Мег.

      – Конечно, обязательно! Я же не идиотка! – И Джо, разгневанная сомнениями в ее способностях, отправилась наверх.

      – Покупай что хочешь, а меня не беспокой. Я приглашена на обед, скоро ухожу и не могу заниматься домашними проблемами, – сказала миссис Марч, когда Джо обратилась к ней с вопросами. – Я никогда не получала особого удовольствия от занятий домашним хозяйством и собираюсь устроить себе выходной день. Почитаю, напишу письма, пойду в гости – немного развлекусь.

      Необыкновенное зрелище – вечно занятая мама, с раннего утра уютно устроившаяся в кресле-качалке и читающая книгу, – вызвало у Джо такое чувство, будто происходит нечто совершенно противоестественное, ибо даже затмение, землетрясение или извержение вулкана вряд ли показались бы ей более странными явлениями, чем это.

      – Все как-то странно расстроилось в этом доме, – говорила Джо себе, спускаясь по лестнице. – Там внизу как будто Бет плачет – это верный признак, что в нашем семействе что-то пошло не так, а если еще Эми станет занудничать, я устрою ей встряску!

      Чувствуя, что и она сама сильно расстроена, Джо поспешила в гостиную, где обнаружила Бет, рыдающую над Пипом – кенарем, который лежал, мертвый, на дне своей клетки, вытянув вперед лапки с крохотными коготками, словно моля о пище, из-за недостатка которой ему пришлось умереть.

      – Это моя вина! Я про него забыла – у него нет ни зернышка, ни капли воды. Ох, Пип, Пип! Как могла я так жестоко обойтись с тобой?! – плакала Бет, вытаскивая бедную птичку из клетки и пытаясь вернуть ее к жизни.

      Джо заглянула в полуприкрытый глаз кенаря, пощупала, бьется ли его крохотное сердечко, и, убедившись, что весь он – застывший и холодный, покачала головой и предложила свою коробочку из-под домино для гробика.

      – А вы положите его в духовку, – может, он согреется и оживет, – посоветовала Эми с надеждой.

      – Он погиб голодной смертью, и я не собираюсь его спечь теперь, когда он умер. Я сошью ему саван, и он будет похоронен в саду, и у меня уже никогда не будет другой птички, никогда, мой Пип, потому что я слишком плоха для того, чтобы держать птиц, – тихонько говорила Бет, сидя на полу со своим любимцем в сложенных