Санай и Сарацин. Владимир Кривоногов

момент что-то почувствовал, резко обернулся и увидел серую фигуру, направившую ему в лоб вороненое дуло пистолета.

      Раздался выстрел, и свет погас.

      Навсегда.

      Сарацина согнуло пополам и вырвало. Санай, удивленно подняв брови, оглянулся:

      – Ты чего, братишка? Тушенка, что ли, несвежая попалась? Это все нервное. Нам сейчас не до этого. За нами бегут старшие ребята из соседнего двора, а у нас с тобой нет ни одной бабушки, чтобы их прогнать.

      – Там, – просипел, согнувшись, Сарацин и вытянул руку в нужном направлении. – Нас убили. Обоих. Ну, в смысле, убьют. Я видел. Там «серые» нас ждут. Наемники, мать их, засаду устроили возле старого трактора.

      Сарацин выпрямился, сдерживая очередной спазм желудка, расстегнул подсумок с артефактами. «Зеркало жизни» мелко вибрировало, восстанавливая резонанс с окружающей действительностью. Этот небольшой овальный артефакт с красными прожилками остывал. Вращение алых колец постепенно замедлялось. Через несколько мгновений артефакт успокоился и принял свой обычный вид темно-фиолетового булыжника с розовыми полосками.

      Сарацин вытер лицо ладонью, встрепенулся, отгоняя жуткие воспоминания.

      – Все. Уходим на запад. Иначе нельзя. Впереди засада.

      – А ты точно уверен? – подозрительно спросил напарника Санай. – Все, что ты мне рассказал, это правда?

      – Я тоже видел, – прошептал призрак со своего места. – Это ужасно.

      – Да пойми ты, – встрепенулся Сарацин, – это действие «зеркала жизни»! Наш артефакт уникален. Он стоит миллионы! Эта полосатая хреновина предупреждает своего владельца о смерти. Она хранит жизнь! Отражает смерть. Ты понял?

      – Кира, если ты сейчас не обкуренный и не испытываешь приступ шизофрении, то я тебе поверю. Это правда?

      – Да. Да. Да. Да. Тебе этого достаточно или флюорографию принести?

      – Хорошо. Идем на запад. А как меня убили?

      Сарацин достал флягу с водой, сделал глоток, кашлянул:

      – В голову. Снайпер. Брат, я чуть не расклеился там. Ты понимаешь, на моих глазах… А потом со спины профи вышел. Я ни шороха, ни хруста, ни просто шагов не услышал. Санай, эти дяденьки – очень серьезные люди. Очень!

      – Сарацинушка, ты успокойся. Мой взводный старшина в спецназе знаешь что по этому поводу говорил? Я еще тогда салабоном был, но эти великие слова наставника запомнил навсегда. Он сказал: «Не ссыте никогда! Когда противник ссыт – он цветы поливает, а когда спецназовец писает – камни плавятся». Вот так вот! А скажи-ка мне, дружище, через сколько минут, по твоим ощущениям, нас убьют? Я спрашиваю для того, чтобы определить временную отсечку артефакта на сработку перед предстоящей смертью владельца.

      – Ну, не знаю, – ответил Сарацин. – Минут семь. Может быть, восемь.

      – Крайний вопрос. Почему не сработали «бусы»? Вот так вот, с первого выстрела, хлоп – и трындец что ли? На хрена они нам вообще тогда сдались?

      – Пошли, пошли, пошли, пошли, – нервно зачастил Сарацин. – Не знаю я. Может быть, «зеркало