Любовь и ежики. Дарья Калинина

Жить она к мужу перебралась. А тут появлялась только, чтобы вещи забрать. Ну, и он с ней бывал иногда.

      Инна слушала в оба уха.

      – И я тебе сразу скажу, что не понравился мне он, – продолжала Галина Петровна. – Не пойму, чего Алина в нем нашла. Глаза у ее Павла какие-то холодные и злые. А глаза – зеркало души человека. Какие у него глаза, такой он и сам. И я хотела Алине сказать, что глупость она делает, что замуж за этого Павла собирается, но только Алина такая счастливая бегала. Вот я, дура, и подумала: а может быть, померещилось мне. Может быть, Алине видней, что он за человек. Да и кто я ей такая, чтобы указывать, за кого ей замуж выходить? А что глаза у него злые, так, может быть, настроение у него в тот день такое было.

      – Так вы его видели? – спросила Инна. – И он вам не понравился?

      – Муж-то Алинкин? – переспросила у нее Галина Петровна. – Ясное дело, не понравился. Я бы такого и на порог не пустила, а не то что в постель.

      – Но Алина нам звонила, говорила, что очень счастлива, – сказала Инна.

      – А больше она вам ничего не говорила? – спросила у нее Галина Петровна.

      – Нет, – покачала головой Инна. – В гости не звала. Я ведь сама приехала, незваной.

      – Значит, не очень-то близкие отношения у вас были с Алиной, – заключила Галина Петровна. – Мне-то она побольше рассказывала.

      – Про своего мужа? – затаив дыхание, спросила Инна.

      – И про мужа, и про их жизнь, – ответила Галина Петровна. – Сначала-то у них и в самом деле все хорошо было. Просто распрекрасно. Он за ней ухаживал, как она говорила, словно за дитем малым. На тарелочке все приносил. По дому не разрешал ничего делать. Примерно месяц эта идиллия у них длилась. А потом Алина замечать стала, что худеет как-то. Кусок, который заботливый муженек на тарелочке-то приносит, не лезет ей в горло.

      Инна вспомнила, как похудела за это время ее подруга, сопоставила ситуации и содрогнулась.

      – А так зарабатывать он прилично зарабатывал. Алина даже работать перестала. Дома сидела, его ждала. И уж потом они вместе шли куда-нибудь развлекаться. Только Алина говорит, что, странное дело, раньше она танцы любила, а теперь ей они не в радость стали. Раньше она бы за счастье посчитала с мужем в театр сходить, а теперь ее лишь прочь от него тянуло.

      – И что? – спросила Инна.

      – Так вот, я и думаю, что это Павел нашу Алинку на тот свет спровадил, – ответила Галина Петровна. – Она раз от раза все прозрачней и прозрачней делалась. Сама улыбается, мол, диета такая у меня, а у самой глаза печальные. И еще ребенок этот.

      – Какой ребенок? – спросила Инна.

      – Которого Алина в себе носила, – ответила Галина Петровна. – Срок уже немаленький был. Четыре месяца. Она сразу от Павла забеременела.

      – А Павел знал об этом? Я имею в виду – о ребенке?

      – Конечно, – кивнула Галина Петровна. – Алина рассказывала, что он очень радовался будущему ребенку. Прямо на руках Алину готов был носить, что она ему ребенка подарит. Только чувствовала себя Алина неважно. Головокружения у нее начались. Сознание даже раз теряла.

      И, наклонившись