Операция «Джеймс Бонд». Владимир Сотников

не в своей тарелке. Возитесь с нами, как с какими-нибудь иностранцами… И зовите меня, пожалуйста, просто Геля, ладно? Мы же не в школе.

      – Ничего не вожусь, Ангелина Андреевна! – весело сказал Алексей. – То есть, извините, Геля. Считайте, что я на работе. Ведь я ищу не только натуру, но и исполнителей.

      – А можно, я не буду считать, что вы на работе? – вдруг спросила мама. – А буду все-таки считать, что вы с нами возитесь?

      Женя глянул в водительское зеркальце и удивился. Никогда он не видел, чтобы у мамы было такое лицо – смущенное, даже немного растерянное.

      – Договорились, – кивнул Алексей, тоже почему-то вглядываясь в зеркальце.

      Они на полчаса заехали в Сергиев Посад, молча прошлись по многолюдным дорожкам Лавры. Алексей отстал. Наверное, здесь ему хотелось побыть одному, хотя бы на десять минут.

      «Ничего себе, нашел место для уединения!» – подумал Женя.

      Ему-то, наоборот, казалось, что здесь все как будто бы выставляют друг перед другом свои чувства. Мол, посмотрите, какой я хороший, задумчивый и верующий!

      Он даже сказал о своих мыслях матери и, конечно же, пожалел об этом.

      – Женя, если ты чего-то не понимаешь, это не означает, что обязательно надо думать о людях какую-нибудь глупость, – строго сказала мама.

      Сама она то и дело незаметно поглядывала на Алексея, как будто он не просто так шел по дорожке, а был занят каким-то очень важным делом.

      – А на какой улице находится ваша студия? – спросила мама, когда они уже катили по Москве.

      Проплывали мимо «Рабочий и колхозница» у входа на Выставку. Над деревьями медленно крутилось новое огромное колесо оборзения – так сразу же назвала этот аттракцион Таська.

      – Конечно, на Мосфильмовской, – сказал Алексей. – На киностудии «Мосфильм». Я вас с Тасей отвезу – ну, скажем, к университету, на смотровую площадку – пока мы с Женей будем на просмотре.

      Мама вышла из машины, открыла переднюю дверь, наклонилась к Жене и шепнула:

      – Женечка, ты оставайся самим собой. Не пытайся ничего там играть, не старайся понравиться. Понимаешь? Будь таким, как всегда.

      Женя кивнул. Когда мама говорила таким голосом, в котором слышалось что-то волнующее и знакомое еще с детства, он ее понимал сразу и без всяких слов. Достаточно было им глянуть друг другу в глаза.

      Машина въехала в одни ворота, во вторые, остановилась. Дверь – охранник, дверь – охранник.

      «И где столько охранников берут? – удивленно подумал Женя. – Целый день на месте стоять, проверять документы…»

      – Я бы умер от скуки, если б был охранником, – сказал он.

      – Это почему же? – удивился Алексей.

      Женя замялся. Он вспомнил слова, которые мама сказала в Сергиевом Посаде. Может, он и сейчас глупость ляпнул?

      – Ну-у, все же хочется что-то делать – в смысле, создавать, а не… сторожить, – неуверенно пробормотал он.

      – Что ж, пойдем, будешь творить, – как-то суховато произнес Алексей.

      Режиссер оказался маленьким человечком с пронзительными глазками.

      –