Судьба играет человеком. Анатолий Комаристов

андирам, погибшим 6 декабря 1941 года в тяжелых боях на подступах к Москве.

      Я ждал автобус, чтобы уехать в  свой посёлок. Пассажиры топтались на остановке.  Дул пронизывающий холодный ветер и, чтобы как-то согреться, я ходил по плохо очищенной от снега дорожке, ведущей к вокзалу.

      Когда проходил мимо лавочки, обратил внимание, что сидящий на ней человек буквально весь дрожит от холода. Одет в старенькое зимнее пальто, явно не его размера, что было заметно по коротким рукавам. На голове – видавшая виды меховая шапка-ушанка, из-под которой торчали длинные и седые сальные волосы. Шея вместо шарфа обмотана старым женским шерстяным платком. По всем признакам мужчина напоминал обыкновенного бездомного.

      Верхняя пуговица пальто расстегнута. Правой рукой он массировал левую половину грудной клетки в области сердца. Бледное лицо, заросшее многомесячной щетиной.  «Похоже, что у него сердечный приступ» – мелькнула мысль. Я остановился и спросил:

      – Вам плохо? Он поднял на меня глаза и тихо прошептал:

      – Да… Сердце сильно болит…

      – Я врач. Вызвать скорую помощь?

      – Не надо. Меня все равно не повезут в больницу… Я – бездомный. У меня нет никаких документов… Да и больница таких как я, не принимает.

      – Хорошо, тогда я дам вам таблетку. Положите ее под язык, но не глотайте. Она должна минут через пять снять боль, – сказал я.

      Он согласно кивнул головой. Поскольку меня самого уже много лет беспокоят такие боли в области сердца, я постоянно ношу с собой валидол, нитросорбит или нитроглицерин.

      Он положил таблетку в рот, а я присел рядом с ним на лавочку и взял его левую руку. Холодная рука мелко дрожала. Пульс слабого наполнения, частый и аритмичный.

      – Может все-таки вызвать скорую помощь? – еще раз спросил я.

      – Не надо, – тихо ответил он. – Если мне суждено умереть, то лучше здесь на лавочке… Спасибо вам, доктор,– и закрыл глаза.

      Подошел, наконец, и тут же уехал мой автобус, а я сидел рядом с ним, ожидая результат действия нитросорбита. Бросить его одного в таком состоянии я не мог. Моя совесть не позволяла мне сделать это. Чувство врачебного долга осталось, хотя уже много лет я не работал.

      Потом он открыл глаза и почти шепотом сказал:

      – Кажется, боль прошла… Спасибо вам.

      – Как вас зовут? – спросил я его.

      – Зачем вам мое имя, доктор? – ответил он и грустно посмотрел на меня.

      – Врач должен знать имя своего пациента, – сказал я, – а пациент должен знать имя своего врача. Меня зовут Анатолий Ефимович. Давайте знакомиться.

      – Сергей Иванович, – тихо ответил он, – но так меня уже давно не называют. Я для всех просто «Серега».

      Подошел мой автобус. Я поднялся с лавочки. Он смотрел на меня умоляющим взглядом. Я чувствовал, что он хочет попросить меня ещё побыть с ним, но не решается сказать это.

      – Сергей Иванович, – обратился я к нему, – я оставлю вам  ещё таблетку. Если вдруг снова появится боль в области сердца, положите её под язык.

      Мелькнула мысль, как и чем я могу ещё помочь ему. Это было не чувство жалости, а желание оказать, кроме медицинской, и какую-то материальную помощь. Но кошелек у меня был пустой, а предлагать ему мелкие монеты, я не стал. Кстати, он был абсолютно трезв. Запаха перегара я не уловил.

      Решение пришло как-то сразу – завтра я привезу ему кое-что из одежды, которой давно не пользуюсь (мы были примерно одинаковые по росту и комплекции), возможно, хотя бы немного денег или продуктов.

      Не знаю почему, но за этот короткий промежуток времени общения с ним, я проникся к нему уважением, и мне показалось, что раньше Серёга не просто «бездомный алкаш», а вполне возможно – занимал ответственную должность где-то в солидном учреждении.

      Не долго  думая я сказал ему:

      – Сергей Иванович! Сможете вы завтра часов в двенадцать подойти на это место? Я хочу привезти вам некоторые вещи. Не думайте, что я привезу вам старое тряпьё. Все эти вещи не новые, но, поверьте, что они чистые и выглядят гораздо лучше вашей одежды. Мне они не нужны, только занимают место в шкафу, а вам надо обновить свой гардероб. Это не подачка, я просто хочу вам помочь. Завтра я возьму с собой аппарат для измерения кровяного давления и в туалете торгового центра или на вокзале, если туда пускают, проверю ваше артериальное давление.

      Он посмотрел на меня с удивлением и отрицательно покачал головой:

      – Анатолий Ефимович! Мне ничего не нужно. Я доволен тем, что у меня есть. Не беспокойтесь, пожалуйста. Спасибо вам за помощь. Я приду сюда завтра только затем, чтобы узнать какое у меня давление. У меня часто болит голова, особенно в области затылка. А в поликлинику я не могу пойти, так как у меня нет документов. В Москве есть поликлиника, где нас принимают, но ехать туда мне тяжело.