Под свист пуль. Анатолий Полянский

снежный главный Кавказский хребет, представший перед глазами, напомнил ему тот огромный букет бледно-алых роз, что он когда-то преподнес Тамаре в день свадьбы. Как давно это было… Даже не верится, что с тех пор прошло… нет, пролетело почти двадцать лет. Ужасный срок! Считай, жизнь целого поколения. А что?.. Сравнение точное. Вон Вовка скоро, как и отец, наденет зеленую фуражку. Ему почти восемнадцать, и он собирается поступить в пограничное училище. Но как дурацки получилось! Шесть последних лет вычеркнуты из семейной жизни напрочь! Черт его знает почему, они с Тамарой столько времени в разводе…

      Агейченков снова взглянул на горы. До чего ж они прекрасны! Его отец тоже был пограничником и всю жизнь прослужил среди этих каменных великанов на армяно-турецкой границе. А сын-то всегда был при нем. Потому и привык к такому пейзажу, сросся с ним и уже не мыслит себя иначе, чем среди этих величественных, врезающихся в глубину прозрачного неба вершин.

      Резкий звонок полевого телефона, стоящего на столе в первом отсеке палатки, который служил Агейченкову своеобразным кабинетом, заставил его вздрогнуть. Столь ранний сигнал не предвещал ничего доброго. Николай Иванович знал это по горькому опыту: зря командира в такое время беспокоить на стали бы. Он не ошибся.

      – У нас ЧП, товарищ полковник! – доложил оперативный дежурный взволнованным голосом. – Трое людей погибли, напоровшись на засаду боевиков!

      Оказалось, что развозившая по заставам первой комендатуры продовольствие машина попала в засаду и была расстреляна в упор. Погибли водитель, интендант-контрактник и сопровождавший их прапорщик. Нападавшие явно охотились за оружием пограничников, да и содержание кузова их наверняка интересовало. Однако попользоваться трофеями чеченцам не удалось. Помешали артиллеристы, возвращавшиеся с дальних позиций, занимаемых для обстрела подозрительных районов, на свое основное место дислокации. Их тягачи с орудиями на прицепе шли следом за автомобилем с провиантом километрах в трех. Услышав приближающийся грозный рокот мощных двигателей, бандиты конечно же испугались и, не воспользовавшись добычей, бежали в горы.

      – Где это случилось? – спросил Агейченков, продолжая морщиться. Гибель людей он всегда переносил, как личную трагедию.

      – Неподалеку от первой комендатуры, – ответил дежурный. – Там Аргун делает крутой зигзаг.

      Николай Иванович хорошо знал это место. Дорога здесь, огибая реку широкой петлей, просматривалась метров на пятьсот. Идущую по трассе машину со склонов видно как на ладони, и заметно издалека. Лучшего места для засады трудно придумать.

      Вот и опять достукались до гибели людей, с горечью подумал Агейченков. Говорил же он Еркову, что тут нужно выставить постоянный пост наблюдения. Так нет, начальник штаба был с ним не согласен.

      – Подумай, – сказал он, – ежели так рассуждать, то надо организовывать сильное прикрытие у каждого изгиба реки. Но для этого даже при наших огромных штатах ни людей, ни техники не хватит. Все протоки, тропы, промоины, где могут пройти и засесть боевики, а их сотни, личным составом не прикроешь.

      Конечно, в какой-то мере Ерков прав. В пограничных войсках действительно нет отряда, усиленного столь мощно. По количеству людей и техники им нет равных. И все равно на границе здесь, в горной Чечне, столько потаенных лазов, что их при всем желании людьми не заткнешь. Тут нужен какой-то иной подход в несении службы. Знать бы только, какой именно?

      Они часто спорили с начальником штаба, считавшим, что командир у них совсем еще «зеленый». Ерков служил в погранвойсках уже свыше тридцати лет и наверняка надеялся стать во главе отряда после ухода прежнего командира. А тут взяли и прислали на это место выпускника академии, которому еще и сорока-то нет. Из молодых да ранних…

      Так, судя по всему, считал бывалый пограничник, прошедший все ступени по служебной лестнице, отстаивая свою точку зрения. По крайней мере, именно таким образом Агейченков воспринимал неуживчивость и строптивость своего начальника штаба, которого искренне уважал. Опыт у него был, разумеется, огромный. Но он, как полагал Николай Иванович, придерживался устаревших взглядов. В двадцать первом веке так, как раньше, охранять границу уже нельзя. Нужен новый подход. Ведь на их высокогорном и, пожалуй, самом опасном участке, окончательная схема еще не сложилась. Но Агейченков думал над этим постоянно. Возможно, он пришел бы уже к каким-то определенным выводам, если б не мешали. К сожалению, по старинке рассуждал не только начальник штаба, а и Метельский, первый зам, недавно прибывший к ним их штаба регионального управления. С ним тоже приходилось считаться. Тем более что Максим Юрьевич, поговаривали, имел кое-какие связи даже в Москве. Недаром же он в свои тридцать четыре был уже полковником и явно метил в генералы…

      – В округ уже доложили о случившемся? – спросил Агейченков у дежурного.

      – Так точно. Помощник сразу же позвонил и сообщил.

      – Хорошо, командующему я сам доложу позже. Его в такое раннее время еще нет в штабе. А сейчас дайте команду приготовить к выезду мою машину. И поскорее, пожалуйста!

      Минут через пятнадцать командирский уазик уже мчался по серпантину