Дневник призрака. Ирина Лобусова

несколько раз.

      – Прости за предосторожность, но мы хотим знать, кого впускаем в свои стены. Лихих людей вокруг много, – сурово проговорил монах.

      – Я понимаю, – кивнул мужчина.

      – Что ж, ночь можешь переждать здесь. Ты наверняка голоден. Кухня уже закрыта, но хлеб и воду тебе принесут.

      – Сколько я вам должен, святой отец?

      – На свое усмотрение. Мы не берем денег с тех, кому оказываем милость.

      – Я богатый человек. Я вам заплачу.

      – Воля твоя. Но у меня есть одно условие.

      – Я внимательно слушаю.

      – Ты католик, так?

      – Да, я принадлежу к Римской церкви.

      – Это не имеет значения, – покачал головой монах. – Мы радушно принимаем у себя всех нуждающихся. Однако условие такое – ты не должен расхаживать по территории монастыря. До рассвета ты обязан находиться в своей комнате. Выйти сможешь только после утренней молитвы.

      – Я с радостью лягу в кровать и засну, и никуда не буду выходить! – горячо воскликнул прибывший. – Я пережил штормовую ночь в открытом море, потом опасный переход на лодке в темноте. Все, что я хочу, только лечь в кровать и закрыть глаза. Вам не о чем беспокоиться.

      – Хорошо, – кивнул монах, – мы не любим непрошеных гостей там, где мирянам путь запрещен.

      – Вам не о чем беспокоиться, – повторил мужчина с убежденностью.

      – В твоей вере завтра праздник Всех Святых, – сказал монах, и глаза его недобро блеснули, – эту ночь лучше провести в четырех стенах.

      – Я слышал о чем-то подобном, но не интересовался подробно. Я коммерсант, а не теолог. И я не любопытен.

      – Спи с миром, сын мой.

      Развернувшись, монах ушел. Мужчина подошел к окну, из которого отчетливо просматривался двор перед церковью, думая увидеть фигуру выходящего от него монаха. Однако он не появился. Значит, монах продолжал находиться здесь, в здании.

      Дверь снова отворилась. Молодой монашек поставил на стол кувшин с водой и глиняную миску с большим куском хлеба.

      – Я хотел спросить, когда утренняя молитва, – обратился к нему мужчина.

      Монашек показал жестом, что он немой, и быстро вышел. Чувствуя себя не в своей тарелке, купец сел на кровать.

      Глава 2

      Ночь с 31 октября на 1 ноября 1827 года, Одесса, Свято-Успенский патриарший мужской монастырь.

      За стеной послышались шорохи, еле различимое бормотание, которое, впрочем, быстро стихло. Скрипнула деревянная кровать.

      Отпив из кувшина тепловатой, пахнущей болотной тиной воды, мужчина вновь подошел к окну. Вышла полная луна. Яркий серебристый диск выплыл из-за шпиля церкви, заливая пространство ослепительным, блестящим светом. Он был так необычен, что казалось – плиты двора покрыты перламутром. И эти сияющие частицы отражают лунный свет так, что рябило в глазах.

      Благодатная тишина и покой заполняли все пространство, словно расширившееся в этом таинственном, мерцающем свете. Купцу вдруг подумалось, что существуют на свете места, одно прикосновение к которым