Осенние детективные истории. Татьяна Устинова

на этом и нужно было остановиться.

      Когда все вернулось на круги своя, бывшие супруги словно освободились от тяжкой ноши. Мать старорежимно советовала Светлане не спешить, не рубить сплеча, вспоминала историю прабабки Олимпиады, которую звала Липочкой – имя-то какое спортивно-эстафетное и переслащенное одновременно, – нашла мама на кого равняться. Липочка – это своеобразная семейная легенда об укрощении строптивой, ибо прабабка обладала поистине легендарным в плане скорости на расправу характером. Прабабка Олимпиада умудрилась выйти замуж за какого-то левого чувака только из-за того, что прадед пошутил, мол, не будет после свадьбы выполнять ее прихоти, жена должна за мужем бегать, а не наоборот. Она и сбегала. За соседа. Победила на короткой дистанции.

      – А сердцу-то не прикажешь, – хмурилась мать Светланы. – Прожили молодожены полгода, да прадед прабабку-то и выкрал. Сговорились, подъехал ночью на санях. Она в чем была из дома свекра выбежала, через забор сиганула и была такова. А свекор за ней с топором до самой околицы бежал, муж собак по следу пустил, но только куда там, накрыл прадед свою строптивую любовь медвежьей полстью, пустил коней, только их и видели. Жизнь – дистанция длинная. Смотри, не прабабкина ли кровь-то кипит? – увещевала мать, провожая Светлану в аэропорт.

      Но куда там современной молодежи до тех старорежимных патриархальных страстей. Цивилизация, эмансипация, и Светлана с увлечением осваивала американскую жизнь с новым мужем. Делами агентства занималась удаленно, но добросовестно. Выглядела благополучной и счастливой. В итоге мать только развела руками: чужая душа – потемки, судьбы у всех разные.

      Глеб тоже не растерялся: отправил Катю в декрет, перевез в свою квартиру, где раньше жил со Светланой, а себе взял другую помощницу, еще более глазастую. Оставалась сущая ерунда: продать и поделить совместно нажитое имущество. Для решения такого важного денежного дела Майкл не без печального вздоха отпустил свою русскую супругу на родину.

      – Не понимаю, где Дамир, – сетовала Светлана, отправляя очередное «ау» риелтору.

      – Позвони, что ты, ей-богу, как какой-нибудь миллениал, – бросает Глеб, направляясь в ванную. – У тебя, кстати, нет жвачки?

      Капельки пота блестят на его лбу, и Светлана машинально лезет в сумочку за влажной салфеткой, но передумывает и достает только жвачку.

      – Жвачка есть.

      – Доставай и жуй.

      – Что? – Она невольно прикладывает руку ко рту. Эксцентричность Глеба для нее не новость, но на сей раз слишком даже для него.

      – Неправильный вопрос. Не что, а сколько. Возьми сразу три подушечки, мне нужен большой резиновый комок.

      – А мне кажется, тебе нужен большой резиновый кляп.

      – Это технология! – восклицает Глеб, мгновенно забывает, куда шел, в два шага сокращает расстояние между ними и, хитро улыбаясь, отводит ее руку от губ, не забыв успокоить: – С дыханием у тебя все нормально.

      Глеб