Обреченная цитадель. Евгений Сухов

что он вообще не способен на проявление даже малейших эмоций.

      Выслушав ответ, Арчибальд Кларк вновь заговорил:

      – Marshal Stalin, I very often recall our meeting in forty-third.

      – Посол сказал, что часто вспоминает встречу в сорок третьем.

      Иосиф Виссарионович понимающе кивнул:

      – Тогда была бомбардировка, и мы провели ее в бомбоубежище.

      – Maybe I’m not saying that, but this is the case when I was grateful to the Germans for this bombing, because I was able to talk with you for two and a half hours.

      – Господин посол сказал, что, возможно, он не то говорит, но он был благодарен немцам за эту бомбардировку, потому что смог поговорить с вами два с половиной часа.

      Внимательно выслушав перевод, Иосиф Виссарионович заметил:

      – Потом наши встречи стали регулярными.

      Владимир Павлов немедленно перевел.

      – Because many questions have accumulated, and we had to solve them.

      – Потому что накопилось много вопросов, и мы должны были их решать, – перевел Павлов.

      Приподняв конверт с шифротелеграммой, товарищ Сталин сказал:

      – Вот еще один вопрос, который немедленно нужно решить.

      Повернувшись к послу, Павлов перевел.

      – This is so … Let me take my leave, – на прощание проговорил посол Арчибальд Кларк Керр, – I need to report to Mr. Prime Minister that I personally handed over the message to Marshal Stalin, as he wished.

      – Это так… Позвольте откланяться. Мне нужно доложить господину премьер-министру о том, что сообщение я передал лично в руки маршалу Сталину, как он и пожелал, – перевел Павлов.

      – Проводите посла, Владимир Павлович.

      – Слушаюсь, товарищ Сталин.

      Оставшись в одиночестве, Иосиф Виссарионович оторвал край конверта и вытряхнул из него сообщение. Внимательно прочитал. После чего аккуратно положил его на край стола. Обычно наиболее серьезные бумаги, требующие немедленного рассмотрения или консультации, Сталин клал именно на этот угол стола. Нередко случалось, что вопрос решался в ближайшие несколько минут во время разговора по телефону, а бывало, что требовалось серьезное обсуждение.

      Иосиф Виссарионович прошелся по кабинету, обдумывая решение, потом потянулся к бутылке с минеральной водой. Наполнив стакан нарзаном, он выпил его в несколько неторопливых глотков.

      Подняв телефонную трубку ВЧ, Иосиф Виссарионович произнес:

      – Это товарищ Иванов говорит, соедините меня с маршалом Жуковым.

      Разговаривая по высокочастотной связи, Сталин всегда представлялся «товарищем Ивановым», подозревая, что его могут подслушивать. Связисты не однажды уверяли Иосифа Виссарионовича, что подобное невозможно, даже если враг захочет подсоединиться к связи, то он ничего не услышит, кроме шума. Однако у Сталина по этому вопросу было собственное мнение.

      Ждать пришлось недолго, уже в следующую минуту послышался характерный щелчок.

      – Слушаю вас, товарищ… Иванов, – отвечал маршал Жуков.

      – Вы сейчас находитесь в штабе Первого Белорусского фронта? – негромко и с характерными тянущимися грузинскими интонациями спросил Сталин.

      – Именно так, товарищ Иванов.

      – Только что я получил шифротелеграмму от нашего общего английского друга… Кабана, – произнес Сталин, не решаясь называть премьер-министра Черчилля по фамилии. Во