Большая книга ужасов 2014 (сборник). Ирина Щеглова

замерло. И писклявый «сы-ыр» тоже прекратился, и так продолжалось, наверное, минуты две. Потом знакомый голос спросил:

      – Тут кто-нибудь есть?

      Барков. Ушастик. Нашелся…

      – Барков!!! – заорал я, но голос мой потонул в мягком и ватном.

      Да и не орал я, наверное. Как я мог орать, если и дышать по-нормальному не мог?

      Барков, конечно же, меня не услышал.

      – Кто тут? – повторил он.

      Неужели он не видит, что я тут? Что в комнате кто-то есть? Что я подыхаю тут?

      Я принялся вопить и дергаться, хотя дергаться и не мог. Но дергался. Кончиками пальцев, бровями, ушами я дергался!

      – Кто здесь? – снова спросил Барков.

      – Я! Я здесь! Я!

      Но Барков опять не услышал. Странное дело: я его прекрасно слышал, а он меня нет. Изнутри звук не проходил.

      Барков зачем-то потопал по полу, даже вроде бы попрыгал – я почувствовал, как задрожала кровать. А потом я услышал шаги. Барков уходил. Он заглянул в детскую, ничего не увидел и теперь уходил!

      Я завыл, захрипел… Бесполезно.

      Барков удалился. И едва хлопнула дверь, как дрянь, окружавшая меня, пришла в движение, заволновалась, принялась как-то мелко суетиться, и только сейчас я вдруг понял, что, судя по всему, кровать живая.

      И меня залила паника. Дикая, слепящая, дурная.

      Говорят, что многие люди, которые падают с большой высоты, погибают не оттого, что расшибаются, а оттого, что в доли секунды происходит приступ паники. В кровь вгоняется такая доза адреналина, что сердце не выдерживает и просто взрывается!

      Вот и у меня сейчас сердце прыгало, еле удерживаясь на каких-то там тонких ниточках. Мне не хотелось, чтобы все закончилось так тупо. Не хотелось мне окончить свои дни так.

      Снова шаги… Барков вернулся!

      – Спать-то как хочется… – пробормотал Барков. – Всю жизнь не спал…

      Я попробовал предупреждающе пискнуть. Куда там! Я вдруг почувствовал, что плотность, окружавшая меня, окаменела, словно меня залили с макушкой бетоном, и он медленно застывал-застывал… и почти уже совсем застыл.

      Надо было закричать. Сделать что-то. Если Барков сейчас сядет на эту кровать, то все – больше он уже не встанет.

      – Дрема… – зевнул Барков. – Сон. Да здравствует сон…

      Что-то стукнуло. Там, вовне.

      Я почувствовал, как дрожит то, что вокруг меня. Будто напрягаются и расслабляются мускулы. Вот так кошки, когда сидят в засаде и видят какого-нибудь глупого воробья, начинают перебирать мышцы, разогревая их перед броском. Кровать дрожала приблизительно так же.

      С нетерпением.

      С предвкушением.

      И тут же я почувствовал, как что-то поползло по моему телу, теплое, липкое и одновременно шероховатое. Поползло к горлу.

      Сверху на меня опустилось что-то. Не очень тяжелое. Барков.

      И тут же по окружающему меня материалу пробежала судорога. И еще. Я услышал