Искушение чародея (сборник). Владимир Аренев

изнемогающее от злобы и ярости?

      Селезнев отложил ложку, которой хлебал суп из моллюсков, и сказал:

      – Я к вашим услугам, коллега.

      – Нет-нет, – испугался Тубаи Ра. – Даже не думайте!

      – Кто-то должен это сделать. К тому же я самый бесполезный член нашей команды, – добавил честный Селезнев. – Я зоолог, дружище…

      Тубаи Ра замахал на него руками и заставил замолчать.

      Ночью профессор Селезнев прокрался к контейнеру с лиловым шаром, извлек шар, а затем заперся в герметически изолированной комнате, где до этого размещали инфицированных морских свинок, горилл и волков.

      В спальне его нашли записку: «Я в вас верю».

      Но его вера оказалась слишком доверчивой. Шли третьи сутки после того, как Селезневу ввели сыворотку Тубаи. Но поведение профессора не изменилось: он по-прежнему сидел в герметической комнате, куда ему по специальному трубопроводу передавали еду и питье, и мастерил различные орудия убийства, которые с каждой попыткой становились все совершеннее.

* * *

      Когда стрела ударилась в стекло прямо перед его лицом, Смит непроизвольно отшатнулся и выругался сквозь зубы.

      – Какой ужас, – сказал он инспектору Йенсену, стоявшему рядом с ним.

      В голосе психиатра звучало лицемерное сочувствие.

      – Для первого выстрела – очень даже неплохо, – возразил флегматичный Йенсен. – Ведь профессор Селезнев, насколько я понимаю, раньше никогда не стрелял из лука?

      Смиту не понравился ответ инспектора, и он хотел что-то возразить, но в этот момент он заметил фигурку в алом комбинезоне, стоявшую у стекла неподалеку от них. Алиса негромко всхлипнула и выскользнула прочь из зала наблюдений.

      – Бедная девочка, – сказал Йенсен.

      Смит промолчал.

* * *

      Алиса, захлебываясь слезами, бежала вниз по лестнице. «Папочка, милый папочка», – билось у нее в голове. Девочка с размаху налетела на что-то теплое и мягкое. Это что-то издало недовольный звук. Алиса открыла глаза и увидела профессора Минца. В научном мире он прославился своей разносторонностью: все давалось ему – и химия, и физика, и микробиология. Однако Минц был человеком грузным, неповоротливым и не подготовленным к столкновениям с маленькими девочками.

      – Извините, – сказала Алиса.

      В ответ профессор чихнул. Мощно, освободительно. У Алисы создалось такое впечатление, что если бы он не успел прикрыться платком, в стене башни появилась бы дыра, как после удачного попадания мортиры.

      – Да ладно, что там… Не надо было мне вчера купаться, – озабоченно сказал профессор, когда они вместе продолжили спуск по лестнице.

      – Да, вид у вас нездоровый, – вежливо ответила Алиса.

      Лицо у Минца было красное, влажное от пота.

      – Вы бы полежали, малины бы с аспиринчиком приняли, – продолжала она.

      – Некогда мне лежать!