Теща Темного Властелина. Евгения Барбуца

наградить. На людях всегда пробует, они идеальный материал, хрупкие, даже малейшая погрешность на них отражается. Он же не хочет, чтобы в итоге побочные действия на нем вылезли.

      – Вы откуда знаете? – спрашиваю я сиплым голосом.

      – Так от нас это и не скрывают, казнить обещают со дня на день, – спокойно отвечает Олуш.

      Я теперь не просто боялся за жизнь бабули, я был в ярости. Со мной такое редко случается, и только она могла меня успокоить. В такие моменты меня душила чернота, я был неуправляем, зверел на глазах. Очевидцы говорили, что это довольно страшное зрелище, кое-кто даже предлагал меня в дурку положить, но бабуля таких советчиков так отбривала, им не то что советовать – вообще рот открывать ближайший месяц не хотелось.

      – Парень, что-то не нравишься ты мне. Тебе нехорошо? – участливо спросил Олуш.

      – Сколько я уже здесь?

      – Половину суток, – был мне ответ.

      – Как отсюда выбраться? – уже хриплю.

      – А никак, дверь замагичена, иначе Гирин уже давно бы нас вытащил.

      Бабуля, ты только держись, я что-нибудь придумаю. А у самого в мозгу крутятся различные кровавые сцены с участием бабушки и этого Гэндальфа недоделанного.

      Начинаю трясти решетку, а она, зараза, даже не скрипит. Ору, бью по железу кроссовками.

      – Успокойся! – подскакивают ко мне гном и Гирин.

      Ага, нашли лоха. Отталкиваю их, они улетают к дальней стене, а я продолжаю бесноваться. В мозгу бьется мысль о бабуле. Да я за нее любого порву, она же моя единственная бабушка, самая любимая. Не дай бог с ней что случится, не переживу, урою козла. Дайте только добраться.

      Послышались гулкие шаги. Вскоре моему взору предстали два жирных борова, которые, судя по всему, являлись местной охраной.

      – И кто это у нас тут порядок нарушает? – ласково спрашивает один из них.

      – О, это же новенький. Тот, что со старухой, – тычет в меня толстым пальцем второй.

      – Ты про ту, что щас в лаборатории? – уточняет первый, кажется, они про меня уже забыли.

      – Где она? Где моя бабушка? – вклиниваюсь в разговор.

      – Где, где – на столе! – ответил мне охранник и сам заржал своей шутке.

      – Отведите меня к ней, – приказываю я.

      – Слышь, Гил? Он там что-то требует. Ой не могу, вот умора! – ржал первый, второй одобрительно подхихикивал. Когда они успокоились, охранник сказал:

      – Ты, щенок, успокойся, если твоя старуха жива останется, то в соседней камере лежать будет, а ты лучше о себе подумай. Завтра на рассвете вас всех казнят.

      С этими словами охрана гордо удалилась.

      Если выживет… Эти слова эхом бились в моей голове. Если выживет. А если нет? Я же загнусь без нее. Я родителей так не люблю, как ее. Тварь. Убью этого старпера. Колдун гребаный, да я твой замок по кусочку разнесу, уж ты у меня быстрее всех сдохнешь. Только выйти отсюда надо. А я выйду. Обязательно! Я должен успеть! Только уберу эту гребаную решетку, и они у меня все кровью умоются. Сердце колотится уже не в бешеном ритме, оно разрывается при каждом ударе, оно болит – так, будто его