Норманн. Чёрный князь. Дмитрий Светлов

И тут же пожаловался: – Вчера меня к тебе не пустили.

      – Вроде нормально, только в груди неприятно зудит.

      – Литвины сознались в злом умысле, указали на Гедимина, сам сидел в пыточной, злодеи на моих глазах целовали крест.

      Норманн безразлично пожал плечами – ему изначально было ясно, откуда торчат уши. Ну а пыточная… в четырнадцатом веке слово «пытать» являлось синонимом сегодняшнего слова «спрашивать».

      – Кто приказал разложить у ворот вражьи стрелы с броней и оружием? – На всякий случай он решил выяснить этот вопрос у постельничего.

      – Я приказал! А как же иначе? – ответил Михаил Симеонович. – Люди своими глазами все должны увидеть, убедиться в злом умысле подосланных татей.

      – Зачем? – не скрывая удивления, спросил Норманн. – Неужели может найтись хоть один сомневающийся?

      – Не скажи, Андрей Федорович, не скажи. У каждого человека много завистников, брат на брата с ножом идет. Вон у Гедимина, из семи сыновей осталось трое, Наримант да Ольгерд с Любартом.

      – Пойманных литвинов куда определили? В крепостных башнях еще нет темницы, а подвал в пыточной совсем мал.

      – Еще чего удумал! – возмутился постельничий. – Зачем врагов задарма кормить? Обоих у позорного столба на цепь посадили.

      – Где этот столб? Что-то я его никогда не видел, – с интересом спросил князь.

      – По белу свету надо меньше болтаться! – недовольно проворчал Михаил Симеонович. – Даже рынка своего не видел!

      – Почему на цепи только двое, поймали-то троих?

      – Тот, с порванным боком, от страха далеко убежал да кровью изошел. Сюда полуживого привезли, только и успел, что покаяться да крест поцеловать.

      – Разбойников очень быстро поймали. Ты узнай имена отличившихся стражников, – попросил Норманн.

      – Наградить хочешь? – усмехнулся Михаил Симеонович. – Свору свою дворовую сладкими косточками одари. Они след взяли и через полчаса татей обложили.

      – Что-то я не припомню стражников с собаками.

      – Кто же сторожевых псов держит на поводу? Они рыщут сами по себе, возникнет нужда, дозорный позовет свистом.

      – Я Гедимину ответить должен, – решительно заговорил Норманн, – ты через купцов разузнай о его сыновьях.

      – О них любому ведомо, – поглаживая бороду, ответил постельничий, – Наримант в Смоленске со свояком бражничает, Ольгерд в крепостице Заборье, что на реке Оболь в Витебском княжестве, Любарт с войском на Волыни.

      – Ты про мою задумку никому не рассказывай, я хочу по-тихому свести счеты.

      – И не думай! Иначе в трусости обвинят! Я нарочного отправил, в Новгороде объявит о злодействе Гедимина.

      – Какая польза с той вести? Пошумят денек, а наутро забудут, – отмахнулся Норманн.

      – Не скажи, князь, на торгу литовских купцов побьют да пограбят, прочим литвинам на ворота укажут! – пояснил Михаил Симеонович. – Зря Гедимин тебя обидел,