Дариус Дорван. Наемник. Владимир Корн

Женщина прошла к полке, заставленной парадной посудой, что-то там поправила, звякнув кувшином о глубокую чашу с незатейливым орнаментом, затем поинтересовалась:

      – Скажи, Дариус, а отказаться ты не мог?

      Не годится это – женщинам лезть в дела мужчин, но слишком уж с озабоченным лицом он тогда вернулся, хотя и пытался это скрыть.

      – Все будет хорошо, матушка Грейсиль. Да и сколько можно дома сидеть? – попытался отшутиться Дариус. – А сено для Тельды найдем, если сам не успею накосить – куплю. Или Роя попрошу, чтобы накосил.

      Грейсиль вздохнула и задала новый вопрос:

      – Когда думаешь вернуться?

      – К следующему сенокосу точно буду.

      Женщина вздохнула еще раз, но промолчала.

      «Быстрее бы уж он женился, – хмурилась она, замешивая тесто для лепешек. – Сначала мужа ждала, потом сына, теперь вот Дара ждать приходится. Женится – невестку в дом приведет, хоть не одной уже. Детишек нарожают, и будет все, как у людей. А то иногда вечерами от одиночества выть хочется. И ждешь, ждешь, ждешь, прислушиваясь к каждому звуку за окном. Так вся жизнь и пройдет в ожидании».

      «Смог бы – обязательно отказался, – размышлял Дариус, снимая со стены висевшие на деревянном колышке ножны с саблей. – Но не получилось».

      Вынув из ножен блестящее, слегка изогнутое лезвие, гонорт невольно залюбовался. Казалось бы, пора уже привыкнуть, сабля у него уже долгие восемь лет, но каждый раз при виде этого оружия у него перехватывало дух.

      Сабля трофейная и досталась ему от первого убитого врага. Тогда, восемь лет назад, после боя с долузсцами, в котором они умудрились победить, люди из котерии Сторна настаивали на том, чтобы сабля была продана, а деньги разделены между всеми – слишком уж дорогим выглядело оружие. Но Сторн убедил их отдать ее Дариусу, особо упирая на то, что тот лично убил долузсца, убил в четырнадцать лет, и это говорит о многом. Став обладателем этого сокровища, Дариус поменял ножны на более скромные – прежние смотрелись слишком дорого, такие впору иметь какому-нибудь барону или даже графу. И еще он заменил рукоять, которая оказалась для него толстовата.

      Через пару лет рукоять пришлось поменять снова, подстраивая под подросшую руку владельца. А лезвие конечно же оставалось прежним. С долом, почти доходящим до неширокой елмани, и красивой поверхностью, украшенной вязью. Сторн говорил: клинок изготовлен не долузсцами, они таких делать не умеют.

      Сабля была в полном порядке. Еще бы: Дариус всегда тщательно следил за тем, чтобы на лезвии не появилось даже малейшего пятнышка ржи. Несколько раз взмахнув саблей, он с удовольствием послушал свист разрезаемого ею воздуха. Нет, до чего же хороша! А уж как заточку держит! Говорят, таким клинкам в старину давали собственные имена, и слава о них разносилась далеко-далеко. У сабли Дариуса тоже имелось имя, сам он его и дал, но никогда не произносил вслух.

      Единственный недостаток, если это можно назвать недостатком – длина клинка. Все же он