Мода на умных жен. Елена Арсеньева

«Больно мне, больно!» Оказалось, у него шок после падения, кратковременное умопомрачение, и по-настоящему помощь ему нужна была не психиатрическая, а хирургическая. Так что снова пришлось «Скорую» вызывать, уже третью бригаду.

      – Психиатры, на выезд! – снова стукнули в дверь.

      Здесь, в новом здании, не было громкой связи. Дежурная, приняв звонок, сама поднималась с первого этажа на второй, где находились комнаты отдыха, и осторожно стучалась в дверь именно той комнаты, где спала бригада, которой предстояло отправиться на выезд. Ушел в прошлое хриплый рев динамика, будившего всех – и кому надо ехать, и кому не надо. Наталья Ивановна только удивлялась, почему раньше никто до этого не додумался: прийти, постучать в дверь, тихо позвать… Дежурные, правда, жаловались, что по лестнице туда-сюда бегать приходится, но ничего, терпели.

      – Да встали, встали мы, – пробормотала Наталья Ивановна, зевая, и включила лампу у изголовья. Фельдшеры, Иван и Катерина, водитель Костя быстро обувались, накидывали куртки. Каждой бригаде была отведена особая комната, без деления на мужские и женские. Все равно спали не раздеваясь. На лицах медиков, конечно, не отыщешь особого восторга, но это и не мрачные, исполненные отвращения к жизни физиономии, которые бывают у обычных людей, разбуженных среди ночи, – профессиональная привычка всегда вскакивать в полной боевой готовности!

      – Что там у нас? Какой повод? – спросила Наталья Ивановна. – «Белку» кто-то поймал?

      На профессиональном языке этим словом обозначают белую горячку.

      – Да вроде «белки» нет, но прочего – всего понемногу, – зябко кутаясь в платок (от недосыпу всегда знобит), пробормотала дежурная. – И попытка суицида, и мания преследования… Так домашние сказали. Тяжелейшая депрессия. Женщина пятидесяти лет.

      – Понятно, – вздохнула Наталья Ивановна.

      Да, возраст проблемный! Причем чем проще среда, в которой эти женщины живут, тем с большей легкостью они с этими проблемами справляются. Ну ей-богу, сорокапяти-пятидесятилетняя бухгалтерша или продавщица, она же – бабушка, свекровь, по совместительству и теща, живущая с половиной своей многочисленной фамилии, а то и со всей в полном составе в трехкомнатной (хорошо, что не в двухкомнатной!) хрущобе, гораздо легче перейдет роковой возрастной рубеж, чем какая-нибудь светская дама или, как это теперь называется, бизнес-леди. Эти-то на роковых сороковых и таких же пятидесятых споткнутся совершенно железно, ведь прекрасные дамы сей возрастной категории прежде всего склонны преувеличивать «дефектность» своей внешности (по сравнению с супербогатыми отлакированными девицами из журнала «Космополитен»). И как следствие у них формируются, выражаясь профессиональным языком, реактивно-депрессивные и ипохондрические переживания («я стала толстая, седая и страшная», «жизнь прошла зря», «отныне мой удел – быть вечной клиенткой гинеколога-эндокринолога» и т. п.). Ну, а если этот самый роковой рубеж сопровождается