Чудовище. Ярослав Астахов

познакомил их – мечтательного художника и Суэни – сам Альфий.

      Не столько и познакомил, правда, сколь отстраненно продемонстрировал ему девушку. Так можно посверкать в обществе массивным золотым перстнем, как будто бы невзначай.

      Однако Велемир был… художник. Полутона и нюансы он мастерски различал, единственно, в цветовой гамме. Поэтому не прошло и нескольких дней, как зачехлил он все прежде начатые холсты и принялся воплощать новый образ, его увлекший: Суэни.

      Немногое лишь еще столь располагает юную девушку к раскованному общению, как внимательное, заинтересованное перенесение на полотно её черт. И мало это сказать, к раскованному общению… – к тому чтобы, что называется, потерять голову!

      Как быстро протекли несколько недель, за которые успел сотвориться мир, и пережил этот мир цветенье свое и зрелость, и кратковременное абсолютное торжество над всякими мирами иными… И Велемир подарил модели – в те дни почти что боготворимой им – завершенный холст.

      И Суэни была сама не своя от радости – доселе ей едва знакомого чувства. Она была без ума – приевшееся до незаметности, но точное выражение! Она побежала сразу показывать драгоценный дар, бережно обернув его в старый плащ, учителю своему и другу, как она полагала… Альфию.

      Не поспешим с печальной усмешкою превосходства мудрых, знающих жизнь. То было очень далеко от столиц… И, к тому же, Суэни исполнялось вскоре – шестнадцать лет.

      Последний холст Велемира, Бог милостив, сохранился. Мне довелось его видеть. Представьте только стремительное хрупкое тело, как будто взлетающее из свинцовых волн!..

      В молчании, пристальном и угрюмом, рассматривал творение сие математик. Затем, и более еще внимательно – и по своему обыкновению не мигая – вглядывался в оригинал.

      И неожиданно похвалил работу.

      Она давала к этому основания! Но все-таки такая реакция удивила слегка Суэни. Ведь не было еще случая, чтобы самолюбивый Альфий признал успех кого-либо за глаза.

      Да впрочем, он и на этот раз высказал лишь подобие одобрения. «Это… заслуживает внимания». И вместе с произнесенной фразой запомнился Суэни особенный, как целящийся какой-то взгляд.

3

      Мы несколько отвлеклись подробностями. Пора уже рассказать и про сам необыкновенный случай, свидетелем которого стал художник.

      Что там необыкновенный – вот именно про такие и говорится: из ряда вон!

      В тот несчастливый день Велемир встал рано, как и всегда по устоявшейся у него привычке. Восток еще лишь светлел, и черные оазисы мрака словно бы изрывали пещерами тело скал. Художник медленно шел по берегу рядом с колыхающейся широко лентою пены… Необычайный предмет пейзажа бросился в глаза сразу, как только Велемир подошел к лагуне. Темное пятно неопределенной формы покачивалось у выступающих недалеко в воду прибрежных крупных камней. Оно вздымалось и опадало в такт волнам.

      Подбежав ближе, художник различил контуры