Шпионы и все остальные. Данил Корецкий

этими светящимися поганками, там ведь в самом деле чувствуешь себя как под кайфом, особенно когда от грибных спор или еще от чего начинают руки светиться, и лицо, и натурально кажется, что ты на другой планете или просто спишь.

      – Нам пора, – сказал он.

      – А город? – удивилась она.

      – В другой раз.

      Они еще не успели сдвинуться с места, когда послышался нарастающий гул, как будто поезд несся к ним по тоннелю на всех парах. Хуже этого звука здесь, под городом, ничего быть не может. Даже смерть во время взрыва «метановой ловушки» не так мучительна, как во время потопа, когда, прежде чем ты утонешь, тебе переломает все кости в кипящей мясорубке… А это был именно потоп – первая весенняя гроза 13 мая 2011-го. Разбушевавшаяся стихия обрывала в Москве провода, валила деревья и рекламные щиты, «ливняки» не справлялись со стремительно прибывающей водой, и по улицам несся мутный поток.

      Он старался поменьше объяснять, чтобы не тратить время попусту. Просто схватил ее за руку и волок за собой. Через три-четыре минуты вода доходила уже до колена. У них оставалось еще столько же времени. Три минуты. Или четыре. Пуля как заведенная повторяла: «Что это такое? Я не понимаю! Что это?» Благополучно прошли один опасный коридор с сужающимся сечением, вышли во второй. И тут по ногам побежали крысы, целые полчища… Вот чего он не учел. У Пули началась истерика. Она остановилась, прыгала, кричала, царапала ему руки и лицо. Он ударил ее и поволок дальше…

      На поверхность вышли на Знаменке. Их вынесло, скорее. Грязные, окоченевшие. Таксист постелил им какой-то целлофан на сиденье, а еще Леший купил у него водку, заставил Пулю сделать несколько глотков. А на нее сразу напала дикая икота. Она даже плакать перестала. Со стороны, наверное, смотрелось смешно, только смеяться не хотелось.

      Потом, ночью, она сказала, что ей никогда еще не было так страшно. Что у нее, наверное, как это… Клаустрофобия. Или крысофобия. Какое-то заболевание, наверное. Она все понимает, конечно. Им просто не повезло с этой закидкой, роковое стечение обстоятельств. Но с тех пор она ни разу не вспоминала про «тайный город», он просто перестал существовать. Раз и навсегда.

      Вот она, эта точка, с которой начался разлом в их с Пулей отношениях. Как микроскопический скол от камешка на лобовом стекле автомобиля. Со временем от него расползаются трещины, а потом стекло просто раскалывается на части.

      Но это пока еще только скол. И маленькая трещина.

      …Зато Пуля полюбила рестораны. Их яркий свет и шум, блеск столовых приборов, ароматы Тосканы и Прованса, праздную болтовню ни о чем, вышколенных официантов, роскошь, уверенность, защищенность, в конце концов. Что может быть менее похожим на тесные коллекторы «минуса», чем кафе «Рюс» или «Турандот» на Тверском?

      Там, среди этой публики, она нашла своих новых друзей. Светки какие-то, Стеллы, Алевтины, Стефании. Две психологини, одна бизнесвумен, остальные – домохозяйки при богатеньких мужьях. Клуб Ухоженных Дам, Бюро Духовных Приключений, Пункт Утилизации Денежных