Кладоискатели (сборник). Дмитрий Фаминский

Бельский, тридцати лет, сидел в своём кабинете в загородной усадьбе «Чистые пруды» и читал Н-ские ведомости. В окно сквозь яблоневые ветки пробился солнечный лучик, в комнату вошла его двадцатипятилетняя супруга Елизавета Андреевна, урожденная Стрешнева. Она подошла к князю. Тот, отложив скучноватую газету, обнял её за округлившийся живот. Они ждали второго ребёнка. Елизавета почему-то была уверена, что это будет дочка. Первенец, Васенька, уже начал ходить. Ему шёл второй год.

      – Как хорошо, что мы сюда переехали на лето! Мне здесь лучше! И ноги не отекают. – Лиза была голубоглазая и немного веснущатая, чего всегда стеснялась.

      – Может, хочешь на осень остаться? Сентябрь здесь бывает особенно чудный!

      – Посмотрим. Я к октябрю уже родить должна.

      – Солнышко ты моё, – он взял её тонкие пальчики в свою широкую ладонь и поцеловал.

      – Снова свои опыты ставил? – Лиза погладила князя по тёмным густым волосам и заглянула в глаза.

      – С чего это ты взяла?

      – Да руки все у тебя в химреактивах, и рукав сюртука прожжён.

      – А я то и не заметил! Ну, ничего, Лизонька. Он старый. У меня ещё сюртук есть.

      – Ты хоть бы в одной какой одежде со своими кислотами возился! – ласково сказала она. – Ну да ладно. Там свежую рыбу привезли, и какой-то мальчуган говорит, что ты велел ему непременно тебя позвать!

      – Точно! Точно! Это Ванюшка, плотника Бориса сын.

      – Что же за особенное такое дело у Вас? – накрутив на палец светло-русый локон, с улыбкой спросила Елизавета.

      – Пойдём, сама увидишь! – князь легко поднялся. Был он высок, не сутулился, носил короткую бородку и любил курить трубку.

      – Пойдём! – поспешила за ним княгиня, но чуть не упала, споткнувшись о ковёр.

      – Осторожнее, Лизонька, – успел поймать её князь. Он крепко взял жену под руку.

      Князь и княгиня вышли на задний двор и увидели, что рядом с входом на кухню стоит телега, запряжённая толстой рыжей кобылой. Их повариха, Груша, принимала рыбу, пойманную в местной реке Белой. Около телеги стоял и торговался с поварихой рыбак Данила. Был он мужичок лет пятидесяти, сухонький, дочерна загорелый лицом и руками, с неизменной самокруткой, торчащей изо рта. Груша же была дородна, румяна и бойка на слово. Рядом с ними вертелся мальчишка лет десяти, босой, в заплатанных штанах и в вылинявшей рубашке.

      – Фёдор Петрович, Фёдор Петрович! – завидев князя, кинулся к нему мальчишка.

      – Здравствуй, Ванюша! – улыбнулся князь.

      – Вот, как и обещал, словил! – Иван держал в руках большого сома, который ещё был живым и извивался мощным, скользким телом.

      – Как это ты его ухитрился поймать? – спросила княгиня, с интересом разглядывая рыбину и одновременно следя, чтобы на новое платье ненароком не попали брызги.

      – Да на «квок», – смущаясь, объяснил мальчик.

      Данила, видя, что господа не вполне понимают, что такое «квок», но разговор с мальчиком им интересен, подошёл, поклонился и объяснил.

      – Это, ваше