21.12. Дастин Томасон

кто первой заподозрила и диагностировала заболевание.

      – Очертания идентичны ФСБ, – пояснила Чен, уступая начальнику место, – но прогрессия просто невероятная. Развитие идет намного быстрее обычного.

      Стэнтон приник к окулярам самого мощного электронного микроскопа. Обычно прионы, подобно ДНК, имели форму спиралей, но сейчас он видел, как эти спирали раскрутились и сложились в нечто, похожее на мехи аккордеона.

      – Сколько времени прошло со времени получения исходного материала? – спросил Стэнтон.

      – Всего два часа, – ответила Чен.

      Прионы, которые привык наблюдать Стэнтон, достигали этой стадии в течение месяца или даже дольше. При «коровьем бешенстве» приходилось порой изучать, что потребляла жертва три-четыре года назад, чтобы выявить источник зараженного мяса. Но эти протеины трансформировались быстрее, чем все, которые ему доводилось видеть прежде. С такой скоростью развивались только вирусы.

      – Если уровень агрессивности сохранится, – заметила Чен, – они полностью завладеют таламусом за считанные сутки. А еще через несколько дней наступит смерть мозга.

      – Значит, заражение произошло совсем недавно, – констатировал Стэнтон.

      Джиао Чен кивнула:

      – Несомненно. В противном случае пациент уже был бы мертв.

      Стэнтон пристально посмотрел на Дэвиса.

      – Нам не остается ничего, кроме как попробовать применить антитела.

      – Габриель!

      – Какие антитела? – недоуменно спросила Тэйн.

      Это был результат их самого последнего эксперимента в стремлении найти способ излечения, объяснил Стэнтон. Организм человека не мог сам создать защитные антитела против чужеродных прионов, потому что человеческая иммунная система ошибочно принимала их за нормальные прионы головного мозга. Тогда ученые института «отключили» нормальные прионы мозга мышей (побочным результатом чего и явилась необычайная храбрость грызунов при столкновении со змеями), а затем ввели им аномальные прионы. И тогда мышам удалось выработать антитела против посторонних прионов, которые можно было извлечь и теоретически использовать как лекарство. Проблема заключалась в том, что Стэнтон и его помощники еще ни разу не испытывали подобный метод на людях, хотя результаты опытов в чашке Петри показали большую вероятность успеха.

      Но Дэвис выглядел встревоженным.

      – Поверь, никому так не хочется послать чиновников ФДА куда подальше, чем мне. Но, Габриель, ты же не хочешь получить еще один иск?

      – О каком иске речь? – спросила Тэйн.

      – Я бы не стал сейчас вдаваться в подробности, – пробормотал Стэнтон.

      – А по-моему, самое время вспомнить об этом! – Дэвис повернулся к Тэйн. – Он применил к носителю генетического прионного заболевания не прошедший процедуру одобрения метод лечения.

      – Его семья сама попросила ввести пациенту новое лекарство, – вставила реплику Джиао, – но затем, когда это было сделано,