Замок Белого Волка. Андрей Белянин

позеленел, пошёл пятнами и беспомощно уставился на меня.

      – Она говорит, что у тебя красивые штанишки, – с непонятной ревностью перевёл я.

      – О, благодарю! Благодарю вас, добрая госпожа! – Парень начал кланяться как заведённый.

      – Пап, – тихо уточнила у меня Хельга. – Надеюсь, он имеет в виду «госпожа» не в этом смысле?! Ну ты понимаешь – плети, цепи, латекс…

      – А ты откуда об этом знаешь?

      – Скажи ему, что я в такие игры не играю, – гордо бросила моя дочь, оставив мой вопль родительской тревоги без ответа.

      – Это всё Интернет, – запоздало прозрел я. – Вернёшься домой – прирежу кабель! Тьфу, то есть перережу!

      – Кого надо перерезать, сир? – Седрик привычно схватился за нож. – Вот этого расфуфыренного молодого кобелька?

      – А-а-а-а! – взревел я, перехватывая его руку и закрывая спиной перепуганного пажа. – Ради всего святого, заткнитесь все, пожалуйста, и… давайте уже обедать!

      – Молодая леди прочтёт молитву?

      Хельга закусила нижнюю губу. Честно говоря, молитвы не были её сильной стороной, но, выдержав минутную паузу, девочка отлично справилась с ситуацией:

      – Дай бог всего-всего-всего…

      И сразу всем, чтоб не обидно!

      Дай бог всего, чего-то там того,

      За что нам всем не будет стыдно!

      Аминь. Аллилуйя. Всех с Пасхой и католическим Рождеством! Джингл бэлз, джингл бэлз, джингл ол дзе вей! Ну типа этого, да?

      Все притихли так, словно под сводами замка прозвучала полновесная месса, прочитанная как минимум папой римским! Особо впечатлительная посудомойка упала всем немалым весом на крестящихся лучников и придавила троих. И пока остальные переводили для себя малопонятное «джингл бэлз», широколицая кухарка бодро смахнула вновь набежавшую слезу и громко оповестила:

      – Каким только молитвам не учат невинных детей в этих новомодных монастырях… А суп-то стынет. Подставляй миски, кто голоден!

      Последующие полчаса все дружно стучали ложками, наедаясь от пуза. Воины получили по чарке вина, разговоры зазвучали вновь, перемежаясь смехом и шутками. Смущающийся Метью всё-таки был вытянут в центр зала, где довольно сносно исполнил первую часть саги о Торе – метателе молота:

      Тор бессмертный, с драккара упав, ругался на целый

      свет.

      Йо-хо! Хо-хо-йо! Красавиц невинных нет!

      Тор бессмертный, хлебнув волны, печальный подвёл

      итог.

      Йо-хо! От тех уродин, что честь соблюли, тоже храни

      нас бог!

      Дальше я ему петь не позволил, показав кулак, хотя Хельга искренне смеялась, назвала меня старорежимным и посоветовала слушать современную эстраду, там и похлеще выражаются, вроде группы «Тату»: «Мальчик-гей, мальчик-гей, будь со мной понаглей…» и так далее.

      Я чуть не поперхнулся куриной ножкой и понял, что очень мало знаю ту раскованную девицу, что считал дочерью и ещё недавно водил в школу за ручку. Она как-то незаметно, словно тайком, выросла! Между