Суть доказательств. Патрисия Корнуэлл

нейлоновые нити вряд ли станут добавлять матирующее вещество – ведь чем ярче, тем лучше.

      Я выпрямилась и отступила от микроскопа.

      – Как бы там ни было, волокно настолько отличается от других, что, на мой взгляд, должно быть запатентовано. Даже если мы не найдем материала для сравнения, кто-то обязан его узнать.

      – Желаю удачи.

      – Понимаю. Намекаете, что в текстильной промышленности патенты оберегают так же ревниво, как обычные люди свои любовные похождения…

      Джони помассировала шею и плечи.

      – Не перестаю удивляться, как это федералы добились такого сотрудничества в деле Уэйна Уильямса. – Она имела в виду взволновавшие всю страну события в Атланте, где жертвами орудовавшего на протяжении двадцати двух месяцев серийного убийцы стали тридцать чернокожих детей. Найденные на телах двенадцати жертв фиброзные остатки помогли установить связь с квартирой и автомобилями, которыми пользовался Уильямс.

      – Может быть, обратиться к Хэнуэллу? – предложила я. – Попросить его взглянуть на эти волокна? Особенно на оранжевую нитку.

      Рой Хэнуэлл был специальным агентом ФБР и работал в лаборатории микроскопического анализа в Квантико. Именно он исследовал улики в деле Уильямса, после чего его услугами стремились воспользоваться едва ли не все следственные органы мира, посылавшие в Квантико разнообразные улики – от кашемира до паутины.

      – Желаю удачи, – снова усмехнулась Джони.

      – Вы ему позвоните?

      – Вряд ли он согласится взглянуть на то, что уже исследовали другие. Вы же знаете федералов.

      – Мы вместе ему позвоним, – пообещала я.

      В офисе меня дожидались с полдюжины розовых стикеров с телефонными сообщениями. В глаза бросилось одно – с номером нью-йоркского коммутатора и припиской: «Марк. Пожалуйста, позвоните как можно скорее». Почему он в Нью-Йорке? Я могла предположить только одно: Марк встречается со Спарачино, адвокатом Берилл Мэдисон. Но почему «Орндорфф и Бергер» так интересуются ее убийством?

      Марк снял трубку после первого же гудка.

      – Когда ты в последний раз была в Нью-Йорке? – как ни в чем не бывало спросил он.

      – Извини, что?

      – Рейс «Ричмонд – Нью-Йорк». Самолет отправляется ровно через четыре часа. Ты можешь прилететь?

      – В чем, собственно, дело? – спокойно спросила я, чувствуя, однако, как запрыгал пульс.

      – Неразумно обсуждать детали по телефону, Кей.

      – Неразумно лететь в Нью-Йорк, Марк.

      – Пожалуйста. Это очень важно. Ты же понимаешь, что я бы не просил без веской причины.

      – Это невозможно… – Долго подавлявшиеся чувства отчаянно сражались с благоразумием и, похоже, одерживали верх.

      – Я провел все утро со Спарачино, – перебил он. – Вскрылись новые обстоятельства. Речь идет не только о Берилл, но и о тебе. Точнее, о твоей службе.

      – О моей службе? – Я уже не могла поддерживать видимость спокойствия. – Что же такое