Бонд, мисс Бонд!. Елена Логунова

за собой дверь.

      – Андрей Палыч, куда?! – спохватился скучавший в коридоре водитель-охранник.

      – Витя, давай за мной! – на бегу скомандовал Андрей и, проскочив мимо лифта, запрыгал вниз по ступенькам.

      Старик на балконе пятиэтажки докурил сигарету и по крутой дуге отправил бычок к земле – как будто самолет пошел на посадку. Петрович запомнил место его приземления, выждал немного и пошел подбирать окурок. В этот момент во двор влетели и закружились вокруг чадящего мусорного бака два мужика.

      Петрович прижался к стене и боком-боком двинулся вдоль нее к выходу со двора.

      – Стой! – заметив движение, гаркнул, как выстрелил, один из тех мужиков.

      Петрович замер и зажмурился.

      – Витя, не бей его! – подоспел второй мужик.

      Он был постарше и очень хорошо одет. Солидный дядька, только весь расхристанный, запыхавшийся и с глазами, как у больной собаки.

      – Твоя работа? – указательным пальцем запыхавшийся мужик потыкал вверх.

      – Нет, нет, это не я! – забормотал Петрович.

      – Ага, не ты! Ври больше! – громко фыркнул мужик помоложе.

      – Я больше не буду! – жалко скривился Петрович.

      – Еще как будешь! Витя, в машину его! – мужик постарше повернулся и зашагал в темноту.

      – Андрей Палыч, он же грязный! – возмутился молодой.

      – Отмоем! – донеслось из темноты.

      – Девчонки! А что я вчера видела, вы не поверите!

      Люся сделала глаза круглыми стеклянными пуговицами и шваркнула свою сумку на стол, едва не перевернув тарелочку с печеньем.

      – Людмилексанна, я вас попрошу! – по обыкновению, слепив имя-отчество коллеги в одно слово, строго сказала Жанна Марковна.

      И, не договорив, о чем она, собственно, просит, длинно и нежно подула на блюдечко – легендарное, с голубенькой каемочкой.

      Она держала его на треноге коричневых артритных пальцев, как казалось Оле, в неустойчивом равновесии. Тем не менее за годы ежеутренних чаепитий в учительской блюдечко Жанны Марковны ни разу не проявило себя как летающее.

      Жанна Марковна держала под контролем всех и вся. У нее даже фонтанирующие эмоциями подростки ходили по струночке, что уж там говорить о тихих неодушевленных предметах.

      Пятьдесят лет педагогического стажа – это сила и мощь, которую не спрячешь в чемоданчик с красной кнопкой!

      – Ой, извините, Жанночка Марковочна! – подобострастно улыбнулась Люся, сдернув свою сумку со стола, как нашкодившую кошку. – Я очень взволнована.

      – Как обычно, – едко заметила старуха, протягивая руку за печеньем.

      На блеклом фоне старожилов учительской Люся, совсем недавно выпорхнувшая из стен пединститута, смотрелась интригующе и ярко, как фингал под глазом.

      Люсю отличали: повышенная нервная возбудимость, неукротимая гиперактивность и детская склонность к безудержным фантазиям. Спаянный педагогический коллектив принял резвую младую училку в свои объятия и теперь сдавливал ее, как застывающий цемент, но непокорная Люся рвалась из оков.

      Оля с укором