Следствие в Заболочи (сборник). Игорь Головко

всем, – продолжил он, кивнув в сторону окна веранды.

      – Да, – поддержал я, – обсудим и решим, что дальше делать.

      – Нет! Его надо вытащить и отогреть, – зашумела Полина, – Может, правду Ольга говорит, что он ещё живой?

      – Нельзя! – сказал Вадим Евгеньевич. – Если он мертв, а он мёртв, поверьте моему опыту, то лучше его оставить так, как есть.

      – А, если нет? – вмешался долговязый Виталий, всё ещё держа в руках хрупкую опадающую Свету и бросая извиняющиеся взгляды на Олю.

      После того, как он сошёлся с хорошенькой хохотушкой Олей, которая с мужем проживала на другом краю деревни, прямо напротив Сергеевых, они сильно изменились: стали более замедленно-плавными их движения. Они, как бы, опасались что-то уронить, разбить или расплескать. Оба заметно похудели, редко появляясь на единственной деревенской улице, которую я в шутку обозвал Большой За́болочской.

      Виталий, передав держание Светы мне, в свою очередь, сняв меховую шапку и запалив сразу несколько спичек, заглянул в колодец. Поражённый увиденным, уже не надел её вновь. Копна чёрных вьющихся волос сразу обросла непонятно откуда появившимся снегом, за несколько минут превратив его в глубокого старика.

      – Ну, ладно, уговорили. Давайте я спущусь туда и попробую у него пульс, – тяжело вздохнув, предложил Вадим Евгеньевич, вспомнив, видимо, свою лихую милицейскую молодость.

      Эта мысль показалась всем здравой. Лишь Оля пожалела его: – Может быть, не надо? Может, лёд хрупкий?

      – Я не буду на него особенно наступать, – заверил Вадим Евгеньевич, – упрусь ногами в углы колодца. Это, я думаю, наиболее прочные места. – Верёвка есть?

      Этот вопрос адресовался мне. Я прислонил, пришедшую в себя Свету, к стене дома, для устойчивости, и бросился внутрь, лишь услышав брошенное вслед: «Фонарик свой прихвати», и, чтобы избежать встречи с остальными гостями, обогнул дом и вбежал с другого его конца через парадное крыльцо, заскочил в спальню, быстро порылся в горе всякого шмотья скопившегося на кресле.

      Рядом раздался громкий храп. Оп-па! Я узнал спящего по одежде. Прямо с валенками на моей кровати распластался Денис. «Эх, как накушался!» – мелькнуло в голове. Но дело, прежде всего. Как водится, верёвка нашлась в самом конце кучи наваленных вещей. Ругнувшись про себя, схватил весь моток, прихватил фонарик, и потащил всё к колодцу.

      Диспозиция не изменилась: колодец окружали те же, молча дожидаясь моего возвращения. Оставшиеся на веранде, ещё не знали о случившемся. Виталий взял верёвку, закрепил её на поясе у Вадима Евгеньевича. Тот проверил. Дал ряд советов, мы дружно ухватились за свободный конец, и он скрылся в колодце. Через несколько секунд мы услышали его голос: – Тащи!

      Стали тянуть. Вадим Евгеньевич вылез, потушил фонарик и сказал без всяких эмоций: – Он мёртв.

      – Такой молодой! Такой красивый! – неожиданно изрекла Света, и, кроме, как сильным опьянением, её слова объяснить было невозможно. Никто на них не среагировал. По крайней мере, вслух.

      «Во-первых, не такой уже и