Уйти, чтобы выжить. Сергей Садов

больше пистолетов, пулеметов и прочей стреляющей техники.

      После ухода наставника мальчик еще некоторое время лежал, ни о чем не думая. Снова попытался читать, но понял, что смысл текста ускользает, и точным броском закинул книгу на полку. Заложил руки за голову и уставился в потолок. Скоро совершится то, к чему он готовился… точнее, его готовили целых три с половиной года. Никаких эмоций не было. Первое время, когда мальчик еще только поселился на Базе, его вечное спокойствие в самых непредсказуемых и сложных ситуациях поражало наставников. Да и странным оно было у ребенка, которому судьба отвела такой короткий срок жизни… Штатные психологи многое могли бы прояснить, но они хранили тайну, делясь своим мнением только с теми, кому положено его знать. Нет, он смеялся, плакал, веселился, но все это было поверхностным, словно пена морская, сдуваемая первым же легким ветерком. Он мог моментально, словно повернув выключатель, подавить все чувства и стать серьезным. Это умение здорово выручало его, когда он жил на улице, но об этом на Базе тоже знали немногие.

      – Есть хочешь?

      До меня не сразу дошло, что обращаются именно ко мне. Подняв заплаканное лицо, я увидел высокого парня в огромной кепке и отрицательно мотнул головой. Но в животе предательски заурчало. Парень хмыкнул, отломил кусок булки и сунул мне в руку. Я несмело откусил, а потом с жадностью набросился на еду.

      – Ну и откуда ты, такое чудо, взялся?

      Этот вопрос напомнил мне о произошедшем, и, совершенно забыв про булку, я, захлебываясь слезами, вывалил на незнакомца все, что произошло. Как подъехала машина, как я увидел папу, лежавшего у подъезда вместе с мамой и сестрой. Рассказал про страшного дядю Игоря и про то, как бежал по улице. Думал ли я, что подобная откровенность может быть для меня опасной? Нет, конечно. Ни о чем я тогда не думал, кроме того, чтобы просто выплакаться и высказать кому-то свою историю.

      – Понятно. – Парень сел по-турецки рядом со мной. – Вот что, шкет, в историю ты, конечно, попал очень скверную. И если я что-то понимаю, домой тебе возвращаться нельзя. Со мной пойдешь?

      Этот парень разговаривал со мной как со взрослым и действительно интересовался моим мнением.

      – А потом папа и мама придут за мной? – поинтересовался я на всякий случай.

      Парень вздохнул, встал и отряхнул брюки. Чище они от этого, впрочем, не стали. Он снова глянул на меня и нахмурился:

      – Наверное, да.

      – Тогда пойду.

      – В таком случае давай знакомиться, – парень протянул руку. – Гвоздь.

      Я хихикнул. С его ростом и в этой кепке мой новый знакомый и правда походил на гвоздь.

      – Володя.

      – Что ж, идем, Володя, в нашу берлогу.

      Так началась моя жизнь в роли беспризорника.

      Володя вдруг неуловимо быстрым и плавным движением перетек с кровати на пол и вот уже стоял на руках. Прошелся так по комнате, сделал кувырок вперед и встал. Небольшого роста, худощавый, но… было в его расслабленной позе что-то такое, из-за чего любой опытный боец