Уйти, чтобы выжить. Сергей Садов

страшновато, если честно: огромный куполообразный зал, толстущие провода, идущие вдоль стен, люди в серебристых защитных комбинезонах, колдующие над приборами, у стены большие ящики, перемигивающиеся разноцветными лампочками, и труба, выступающая из непонятной конструкции. Не очень широкая, короткая, слегка наклоненная вниз. Вот что-то загудело, и из трубы вылетела капсула, к которой немедленно бросился один из присутствующих там, из-за комбинезона непонятно даже, мужчина или женщина. Схватил ее, раскрыл и тут же вставил в разъем на пульте. Люди засуетились.

      Сначала мне было интересно, а потом стало скучно. Люди ходят, лампочки моргают, что-то жужжит, все смотрят на экраны, где какие-то графики и таблицы непонятные.

      – Вот это и есть установка «окно».

      – А что это такое? – поинтересовался я. – Вы обещали рассказать, зачем я вам понадобился.

      О своей болезни я еще не знал и потому полные боли взгляды Александра Петровича, которые порой ловил на себе, меня сильно озадачивали. Я даже не предполагал, на что он пошел ради моего спасения, и, стоя напротив странного механизма, даже не думал о той роли, которую он должен сыграть в моей судьбе.

      Александр Петрович задумался, явно не зная, как все объяснить десятилетнему ребенку так, чтобы он все понял. Сел в кресло рядом.

      – Понимаешь, наши ученые сделали одно открытие, но пока совершенно неясно, как применить его на практике. Открытие – вон та самая установка. Она… гм… Ты сказки любишь?

      – Гвоздь много рассказывал.

      – Так вот, эта установка открывает ворота во что-то типа сказки…

      – Ух ты…

      – Точнее не сказки, а… – Александр Петрович запнулся, – а в другой мир. Такой же, как наш, но другой.

      Я непонимающе посмотрел на взрослого дядю, несущего такую чушь. Тот глянул на меня и поморщился.

      – Ну, господин директор, спасибо, удружил, – сердито пробормотал он. – И как я должен рассказывать ребенку теорию множественности миров?

      Я терпеливо ждал, полагая, что дядя сейчас мне все-таки объяснит.

      – В общем, эта установка способна пробить границу миров… как будто на другую планету.

      – Ух ты! На другую? Правда?

      Александр Петрович задумался, потом облегченно кивнул:

      – Да. Именно на другую планету… в другой Вселенной.

      – Интересно… – Тут пахло тайной и приключениями, но… инстинкты уличного мальчишки говорили, что раз непонятно, значит, может быть опасно.

      И какое это имеет отношение ко мне? Поведение Александра Петровича вообще было странным в последнее время. Когда оно поменялось? Когда он пришел однажды очень задумчивый и чем-то сильно расстроенный… Долго глядел на меня, но так ничего и не сказал, а когда я спросил, перевел все в шутку. Но несколько дней так и ходил расстроенный, а затем передал меня на попечение своим знакомым и исчез почти на две недели. Появился на днях сильно