Веник алых роз. Дарья Калинина

мне поверить, эту женщину отравили.

      Мариша стояла достаточно близко, чтобы увидеть темные пятна, отчетливо проступившие на светлой коже погибшей актрисы.

      – Та-а-ак! – многозначительно протянул один из ментов.

      И развернувшись, он сразу же наткнулся на невозмутимо стоящую у него за спиной Маришу.

      – А вам что тут нужно? – возмутился опер. – Кто тут главный?

      Режиссер утер слезы и поспешно вскочил из своего кресла.

      – Пусть все посторонние покинут это помещение. И распорядитесь, чтобы никто до моего разрешения не покидал сегодня театр, – велел ему мент.

      – И зрители? – растерялся Столпов. – Как же я их задержу? К тому же спектакль кончился и половина из них уже давно…

      – Не валяйте дурака! – сердито рявкнул на него второй мент. – Разумеется, это распоряжение касается только работников театра и труппы. Их мы должны допросить.

      – Но почему… – пробормотал режиссер.

      – Позвольте представиться, капитан Моржов, – сказал мент. – В вашем театре произошло убийство, ясно? Вероятно, это сделал кто-то из работников театра. Вот и проследите, чтобы никто из них не покинул театр. Мы должны побеседовать с каждым.

      Затем Руслана и Маришу выпихнули из уборной актрисы вместе с режиссером. Тот передал слова милиции столпившимся актерам, что вызвало новый всплеск паники. Хотя Примакову в театре не любили, но ее неожиданная смерть потрясла людей. А когда выяснилось, что ее убили, актеры начали с опаской поглядывать друг на друга, словно не веря, что это сделал кто-то из них, но в то же время начиная осознавать, что, скорей всего, где-то в их рядах затесался убийца.

      – Мариша!

      Девушка оглянулась и увидела, как сквозь толпу к ней протискивается Галина. Она была еще в гриме и длинном платье. В спектакле она стояла в толпе придворных датского короля и еще не успела переодеться и разгримироваться.

      – Пойдем к нам, – позвала Галина Маришу. – Заодно и поговорим.

      Галина делила гримерную еще с пятью девушками. Комнатка была совсем крохотная, и в ней стояла тяжелая смесь запахов грима, пота, дезодорантов и пыли. Пока девушки, ничуть не смущаясь присутствием Руслана, переодевались за импровизированной ширмой, состоящей из старого парчового плаща, наброшенного на бельевую веревку, и обсуждали смерть Примаковой, Галина дрожащими руками снимала с себя грим и извинялась перед Маришей.

      – Прости, что я втянула тебя в очередную историю с убийством!

      Все в театре уже знали, что Примакова скончалась не сама по себе, а кто-то ей в этом помог.

      – Ну что ты! Ты же не могла знать, что вашу Примакову убьют именно сегодня, – заметила Мариша. – И вообще, ты не могла знать, что ее убьют, – поправилась она. – И еще хочу тебе сказать, что я теперь новый человек. Убийства меня совершенно не интересуют. Я не была знакома с вашей Примаковой, не была с ней рядом, когда это случилось, так что я ввязываться в расследование не собираюсь.

      – Ну да, конечно, – как-то не слишком поверила ей Галина.

      – Точно тебе говорю! – с большим