Последний шанс палача. Сергей Возный

сырость и холод – эти три вещи составляли сейчас доступную вселенную.

      – А ведь здесь мы и умрем, – сказала Дина на одном из привалов. Спокойно сказала, без эмоций, с жутковатой готовностью. – Будем бродить в темноте, ослепнем… или не успеем. Воду можно лизать со стен, долго протянем…

      – Нравится мне твой оптимизм! – хохотнул Глеб. – Может, за любовь поговорим?!

      Говорить было лень. И двигаться. И думать тоже. Сырая темнота вытягивала силы, как холодное море – пловец барахтается, засыпает и счастливым уходит на дно. К бениной маме такое счастье! Двигаться, говорить, шуметь!!! Алкоголь тут, кстати, лишний – теплоотдачу повышает. Оставим его на крайний случай.

      – За любовь? Какая любовь в склепе?!

      – Нормальная! Неандертальцы вон миллион лет в пещерах любовью занимались под красивым названием «промискуитет». Запомнила умное слово?! Ну пошли тогда, не фиг рассиживаться!

      Шли они давно. Только и делали, что шли – не считая коротких привалов на ледяном полу. Сперва решили действовать по науке – из всех дыр только правую выбирать и вправо поворачивать. Не помогло. Нюхали воздух, слушали тишину, пытались напрячь интуицию. Раз почти свалились в подземное озерцо. Снова шли – уже чтобы согреться, почти без конечной цели. Сало из НЗ было разделено на крохотные четвертинки, водку Глеб берег, а чеснок, напротив, пустил в расход быстро. Для профилактики. Только пневмонии сейчас не хватало!

      Вечером вторых суток (или утром третьих?) заночевали в каком-то закутке, прижавшись друг к другу. Пробовали уснуть, но промозглая сырость быстро разбудила. Пара глотков из фляжки вернула иллюзию тепла. Дина, как всякая женщина, говорить начала первой, и остановить этот поток Глеб не пытался – пусть выговорится, пока крыша не съехала. Про жизнь, про свет, про тепло. Про Новосибирск, где люди платят немало (идиоты!!!) за экскурсию в Златогорье. Про себя саму – мелкую начальницу в филиале иноземной компании. Квартира в кредит, семьи нет вовсе. Главная мечта – умереть красивой.

      – А ты почему о себе не рассказываешь? Так нечестно! Почему ты молчишь?

      – Думаю.

      О себе говорить не хотелось. Сплошное отрицание: недоучившийся студент, невыслужившийся наемник, неудачливый бизнесмен. Отшельника и то из него не получается – сплошная, блин, недоделка! С другой стороны, у друга Бориса, напротив, все перло по жизни, даже с Наташкой – и где теперь Боря?! А Натаха где?! Ладно, забудем!

      – Про дауншифтинг слыхала что-нибудь?

      – Краем уха. Модное бегство от реальности?

      – Почему бегство? – возразил Глеб для проформы, как привык уже в долгих, «сам с собой» беседах. Машешь, бывало, колуном, таскаешь воду или чинишь надворные постройки – и дискутируешь, до посинения! Пытаешься оправдаться перед собой, любимым, вогнать мозг в состояние перманентного счастья! – Почему бегство? Так, подвижка легкая в пользу простоты. Кто-то курит «траву» на Гоа, другим хватает местных пейзажей. Чистый воздух и минимум м…я.

      – А ты, конечно, был крутым московским