Серое Проклятие. Михаил Михеев

скажешь.

      – В логике тебе не откажешь, – усмехнулся незнакомец и внезапно жестом фокусника выдернул, кажется, прямо из воздуха стул с очень красивой резной спинкой. Мягко, по-кошачьи, сел на него. – Ладно, смотри.

      И создает он передо мной голограмму, да такую, что наши спецы по 3D от зависти должны сдохнуть. Как такое возможно – честное слово, не знаю, но результат впечатлял. Впрочем, еще больше меня впечатлило то, что я в этой голограмме увидел. А там – кадры того, как меня убивали. Рубили, сволочи, железяками своими, а потом в овраг сбросили, там болото топкое, затянет – и концов не найдешь.

      – Ты еще живой был, – говорит. – Я тебя вытащил, подлатал. Цени.

      – Ценю, – соглашаюсь. – Ждешь, что отрабатывать буду?

      – Жду, – кивает.

      – Ну, говори как. Я долги привык возвращать.

      – Это хорошо, – серьезно констатировал мужчина. – А какие ты представляешь себе ограничения?

      – Без педерастии и прочих извращений, ну и голым задом на муравейник садиться не собираюсь.

      Мой собеседник некоторое время молчал, переваривая услышанное, потом неспешно пожевал губами, кивнул задумчиво:

      – Кажется, я понял, что ты имеешь в виду. То есть без физического и желательно морального ущерба для себя, любимого, так?

      – И для моих родных, – счел я нужным уточнить позицию.

      – Логично. А как насчет неродных? В смысле, если их, к примеру, надо будет убить или, как вариант, покалечить?

      – Не пробовал, – честно ответил я. – В смысле, убивать не пробовал, но если будет дилемма – я или они, то, думаю, особых проблем быть не должно. А насчет покалечить – так и вовсе никаких моральных препятствий.

      – Интересный ты человек… – задумчиво протянул он. – Может, это и к лучшему. Ладно, давай попробуем. Скажи, ты фэнтези когда-нибудь читал?

      – Толкина, что ли? Нет, не осилил, настолько занудная книга, что…

      – Да нет, как раз он нас сейчас интересует меньше всего. Старенький и седенький профессор, конечно, гений, но он вроде вашего Рембрандта.

      – Рембрандт не наш, – моментально заметил я оговорку. – Он вроде бы голландец.

      – Да какая разница, – махнул рукой мой собеседник. – Вашего – значит, жителя вашего мира. Не суть, главное, что Рембрандта превзошли многие и, надо сказать, очень быстро, но он все равно остался первым и самым знаменитым. Так же и Толкин. Талантов хватает, но он был первым, а значит, помнить будут в первую очередь именно его.

      – Понятно. Да, других я читывал, каюсь. А вы, значит, хотите сказать, что не из нашего мира?

      – Именно. Гм… Я ведь к чему разговор веду. Если читал – значит, об иных мирах, эльфах-гномах-орках и прочей фэнтезийной атрибутике в курсе?

      – Есть такое дело.

      – Замечательно, стало быть, объяснять меньше. И как ты относишься к тому, чтобы в таком сказочном мире побывать?

      – Резко отрицательно.

      – То есть? – Незнакомец смотрел удивленно. – А как же романтика, приключения…

      – А еще прилагающиеся к ним тяготы и лишения, которые авторы таких книжек обходят стороной.