В когтях багряного зверя. Роман Глушков

принцип, по какому они взаимодействовали.

      Задача эта оказалась не для средних умов. Крупные детали в теле иностального монстра полностью отсутствовали. Все оно сплошь состояло из хитросплетения мелких и подвижных частей, среди которых не было ни одной одинаковой. Большинство из них стыковались между собой посредством всевозможных замков и зажимов. Терпения у нашего любителя технических головоломок было в избытке, и порой ему удавалось сконструировать весьма любопытные штуковины. Само собой, бесполезные. Но кое-какие из них Гуго не разбирал, а откладывал в сторону, планируя в будущем сконструировать из них что-нибудь дельное. Учитывая, что мы стаскали в трюм аж несколько тонн этого добра, де Бодье было теперь чем занять себя в свободное время.

      Больше всего хлопот нам доставила не иносталь, а обрывки шкуры. Нож резал их с большим трудом, и разделывать ее было той еще пыткой. Пришлось орудовать пилой по металлу, предварительно нагревая место распила факелом. Нагретая шкура становилась мягкой и податливой, но возни с ней все равно хватало. Ладно, хоть работа была без крови и вони — куда приятнее потрошения и ошкуривания обычного зверья. Да и отходов после разделки вакта почти не осталось — в хозяйстве у де Бодье каждая мелочь была востребована.

      Тунгахоп проспал беспробудно весь день, последующую ночь и продрал глаза лишь спустя сутки, когда мы уже полным ходом катили на северо-восток.

      Пробуждение домара было не рядовым событием. Поэтому я решил отступить от графика и устроил внеочередной привал. То, о чем Тунгахоп нам поведает, было не просто трагической историей, какой мы можем лишь посочувствовать. В большей или меньшей степени она касалась и нас. В любой момент мы могли нарваться на врагов Тунгахопа. И мне хотелось узнать о них поподробнее, поскольку будет обидно, если они застанут нас врасплох так же, как сквад нашего товарища…

      Отоспавшийся и малость оклемавшийся домар был мрачнее тех туч, что опять заходили по небу, обещая пролиться на наши головы «грязным дождем». Тунгахоп явно не отказался бы выхлебать еще ковшик-другой «мозгобойки». Однако он понимал: мы не позволим ему напиться, пока не зададим все интересующие нас вопросы. Мы в свою очередь пошли на компромисс и поднесли страдальцу не ковшик, а кружку спирта. Исключительно для того, чтобы у домара прошла головная боль и развязался язык. Не хотелось бы вытягивать из него клещами каждое слово, ведь не зря говорят в народе, что проще разговорить валун, нежели страдающего от похмелья северянина.

      — Зря вы не дали мне издохнуть, — проворчал Тунгахоп, осушив кружку и приступая к завтраку. По нашим часам — позднему, поскольку перевозчики обычно завтракают еще до рассвета. — А может, не зря, раз руки-ноги целы и голова вроде бы соображает… По крайней мере глотки я резать еще в силах и до той, которая мне нужна, доберусь! Даже если придется ползти к ней на брюхе черед всю Атлантику! Даже если!..

      — Мы нашли Фреки и Квасира. Оба мертвы, — перебил я домара, опасаясь,