Мёртвый город. Лев Пучков

триста граммов кипятка, всё тщательно перемешивается и томится пять минут.

      Шаляпин усиленно стучит хвостом, напоминая о своём существовании. Виктория прилежно притворяется спящей и даже начинает фальшиво храпеть.

      Нет, Виктория, нет, имитаторша из вас никудышная.

      Шаляпин в пролёте, мы кормим его раз в день, во время обеда. Это система, он в курсе, так что, кроме ритуального стука хвостом другой активности не проявляет, даже с места не встаёт.

      С Викторией придётся поделиться. Нинель отливает понемногу из двух наших чашек в третью и вручает бабке с ультиматумом:

      – Бери, а то вылью!

      Виктория постоянно отказывается от пищи. Пунктик у неё такой, боится объесть семью. Раньше ультиматум выглядел так: «Бери, а то Ляпину отдам!»

      Это не работало. Виктория не видит особой разницы между собакой и человеком. Она немного не в себе… Или не немного? Не знаю, я сам без малого месяц немного не в себе, поэтому не могу объективно судить.

      В общем, угрозу отдать еду Шаляпину Виктория воспринимает как вполне приемлемый вариант.

      «Вылить» – совсем другое дело.

      Виктория берет тарелку, и мы приступаем к завтраку.

      Не имею целью оскорбить изобретателей «доширака», но не могу не поделиться откровением: ребята, эта ваша лапша – ещё та пустышка. Вроде и пахнет вкусно, и бульончик ароматный получается, но проглотил свои двести граммов, вроде бы обманул желудок, а через двадцать минут ты опять первозданно голоден. Горбушка ржаного хлеба утолила бы голод значительно лучше, чем миска этой ароматной обманки.

      Так, о хлебе не будем, это больная тема.

      Мы проглатываем свою утреннюю пайку и быстро собираемся. У нас всё заготовлено с вечера. Одеваемся, берём сумку с перевязкой и лекарствами, маскхалаты из простыней, лыжи, оружие, боеприпасы, несколько лучинок про запас и выходим из квартиры в длинный коридор. Виктория, не снимая с плеч одеяла, семенит следом и запирает за нами дверь.

* * *

      Зачем, спрашивается, сказал про коридор, вместо того чтобы сразу перескочить на улицу?

      Хм… А тут ещё надо выйти без проблем, так что следите за обстановкой.

      Раннее утро, вроде бы все должны крепко спать…

      Должны, но не спят. Голод не даёт.

      Затаив дыхание, мы с Нинелью крадёмся по длинному коридору, словно разведчики за линией фронта.

      Тусклый свет лучины выхватывает из тьмы жалкие остатки былой «роскоши».

      Месяц назад этот коридор был под завязку забит всевозможными рудиментами советской эпохи, и по нему приходилось двигаться замысловатыми зигзагами, как по хорошей полосе препятствий.

      Теперь же отсюда растащили всё деревянное, что может гореть, всё железное, из чего можно делать печки (типа старых стиральных машинок), и всё прочее, в чём можно хранить воду.

      Санки, скребки и лопаты, кстати, тоже разобрали по квартирам, хотя раньше они спокойно лежали в коридоре и никто никогда на них не покушался.

      Остались только велосипеды. Так что можно считать, что