Экстремальная Маргарита. Наталия Левитина

беседовал с ней в субботу, она мало напоминала красавицу с видеокассеты. Так, придавленная сапогом водяная крыска…

      – А что ты, Саня, хочешь? Подле теплого трупа-то! Нет, зря Кармелин изменял Настасье. Я бы не стал.

      – Я бы тоже. Разве что с телохранительницей жены. С Маргаритой.

      Дверь распахнулась, и в дверном проеме возник майор Алимов. Он любил появляться внезапно и устрашающе, очевидно представляя себя Бэтменом. Зуфар Алимович с подозрением посмотрел на Валдаева и Здоровякина. Те не пошевелились. Наверное, занимались в момент появления начальства вполне легитимной деятельностью.

      – Работаете, противные ребятишки?

      – Работаем, Зуфар Алимович, работаем, – отозвались оперативники. – Вот, сексуальную жизнь Кармелина обсуждаем.

      – Да? Ну хорошо. – Майор вроде собирался сказать что-то умное и глубокомысленное, но передумал и, ободрительно кивнув подчиненным, вышел из кабинета. Через секунду вернулся: – На обед-то куда-нибудь пойдете, жертвы марвелона?

      – Ко мне домой, наверное, сходим, да, Сашка? – предложил Здоровякин.

      – Обязательно пообедайте. Здоровье надо беречь смолоду. А то наживете себе язву, бойцы. Ну ладно, работайте пока, работайте. – Зуфар Алимович скрылся. На этот раз окончательно.

      – Ты не знаешь, что такое марвелон? – не понял Здоровякин.

      – Одно из двух. Или противозачаточные пилюли, или слабительное.

      – Странно. При чем тут они? – удивился Илья. – Алимыч вечно завернет что-нибудь непонятное Ладно, вернемся к делу. Знаешь, вот я все думаю про…

      – Я вспомнил! – заорал вдруг Валдаев и хлопнул себя ладонью по лбу.

      – Что?! – подпрыгнул на стуле Здоровякин. Он понял: друг, осененный внезапной догадкой, вплотную приблизился к раскрытию убийства. Илью охватил священный трепет. – Что, Сашенька?

      – Ты, забывчивая гондурасская скотина, опять не купил детям кефир и творог! Дуй живо в магазин, а то закроется на обед!

      Если бы Валдаев представлял собой засушенный трупик таракана, то и тогда Илья посмотрел бы на него с большей нежностью.

      Маргарита мчалась вниз по лестнице, спускаясь с третьего этажа. Она неслась сломя голову не потому, что спешила на встречу с Настасьей, а потому, что представляла себя участницей группы захвата, – внизу ждал воображаемый противник, и Маргарита должна была его обезвредить. На лестничных площадках девушка тормозила и, подпрыгивая, впечатывала подошву кроссовок в стену или посылала в воздух резкие короткие удары руками.

      – Тренируешься, Риточка, – отшатнулась в сторону бабулька в наглаженном платочке, едва не угодив под апперкот.

      – Здрасьте, баб Лен! – крикнула Маргарита. Однокомнатная квартира досталась Маргарите в наследство от бабушки. Пенсионеры, в основном населявшие подъезд, помнили «Риточку» еще четырехлетней девочкой, выписывавшей лихие виражи на трехколесном велосипеде. Они знали, что Маргарита – спортсменка и никогда не откажется помочь. Девушку звали, если у кого-то захлопывалась металлическая дверь или глупый кот