Поле боя при лунном свете. Александр Казарновский

а живешь высоко. Мне переться…

      – Вот именно, – подтвердил он. – Живу высоко. Вас всех сверху обозреваю…

      Что-то в его словах и в голосе дало мне понять, что говорит он не просто так.

      – Ну.

      – И арабы все внизу.

      – Ну, так что?

      – Ничего. Уж больно хорошо арабы все знают. Когда я еду. Куда я еду. Откуда им это известно?

      – Не понимаю, к чему ты клонишь?

      – Да что ж тут непонятного? Бывают нормальные интернаты. Там дети в десять вечера на баскетбольных площадках не скачут. Это только ваш рав Элиэзер все играется. В демократию. В других местах после отбоя все сидят по комнатам. Особенно теперь, когда война. Все это знают.

      Вы не находите, что мой друг очень ясно излагает свои мысли? Cтарое доброе «В огороде бузина, а в Киеве дядька» – вершина логики по сравнению с его бредом.

      – Ничего не понимаю, – честно признался я.

      – Не переживай. Это сейчас лечат, – успокоил меня Йошуа. – Короче, скажи – откуда арабы узнали про порядки в «Шомроне»? Ну, что у вас не как в других интернатах. Что здесь можно устроить бойню.

      – А кто сказал, что они это знали? Может, этот тип наугад пришел?

      – Наугад? Чтобы наткнуться на запертые двери? На пулю охранника?

      – А может, он вообще не в ешиву шел?

      – Конечно! Он шел в Ишув. В жилую часть. Вышел из деревни – она от поселения в трех метрах. А поселение не огорожено. Сделал крюк в три километра. Чтобы зайти туда, где никто не живет. Нормальные-то ешивы в такое время уже заперты. Это известно всем. А значит, и арабам. Чего же он туда поперся?

      – Так ведь именно там его и не ждали! – воскликнул я.

      – Нигде не ждали, – отрезал Йошуа. – Мы, поселенцы, такой народ. Когда кого-нибудь из нас убьют – начинаем чесаться. А прежде – ни-ни!

      Это верно. Уже когда начались нападения на другие поселения, я физически не мог себе представить, что вдруг у нас да случится такое. Что вот по этой дорожке, мощеной серым кирпичом, да мимо этого рожкового дерева, засыпавшего плоскими, похожими на бумеранги плодами, всю окрестность, могут топать бутсы террористов? Что здесь, вот в этой тиши загремят автоматные очереди?

      И тут я отключился. Йошуа еще что-то с жаром говорил, а я вдруг вспомнил, что до того, как араб расстрелял в соседнем поселении целую семью, я каждый вечер отправлялся спать, как только глаза начинали слипаться. Иногда за два часа до прихода ночного охранника. Это знали все – и никто. А что было бы, если бы нападения на поселения начались с нашей баскетбольной площадки?

      – Рувен, тебе плохо? Что с тобой? Ты бледен, как майонез «Каль».

      – Ничего, ничего, все в порядке. Просто голова закружилась. Наверное, с перепою. Повтори, пожалуйста, что ты сейчас говорил?

      – Что у араба была информация. Точная. Где бывают дети в десять вечера. Где обычно в это время охрана.

      – И откуда же такая информация. Арабы у нас в поселении уже не работают.

      Йошуа молчал.

      – Иностранный рабочий?

      Йошуа пожал плечами. Воцарилась тишина. Я достал сигарету. Йошуа, который