Лучше чем когда-либо. Езра Бускис

лежишь? Ты себя плохо чувствуешь?» Бабушка посмотрела как-то особенно грустно и ответила: «Цындун ды лэхт (зажги свечи)». – «Зачем?» – «Их штарб (Я умираю…)» Вздохнула… Закрыла глаза… И умерла!

      Второй актер:

      – Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих… Это говорю я, Кохэлет, сын Давида, царь над Израилем в Иерусалиме…

      Занавес падает. Мы слышим жидкие аплодисменты. Одинокие крики «Браво!» Занавес поднимается, и они втроем кланяются под робкие аплодисменты.

      Я вспоминаю… Или фантазирую…

      Она сидит на ручке кресла полураздетая и пьет красное вино. Из приемника тихо звучит музыка. Она делает глоток… Затягивается сигаретой, дым от которой попадает ей в глаза. Зажмуривается… Кладет бокал с вином на стол, сигарету в пепельницу и двумя кулачками трёт, и трёт, и трёт глаза… И слезы, слезы появляются в ее глазах… Она медленно поднимает веки, смотрит на меня. Ее длинные мокрые ресницы… Ее размазанные тушью глаза… И застывшие в них слезинки…

      – Я не могу без тебя больше, – говорит она тихо.

      Затем берет мое лицо в свои ладони. Приближает свое лицо так, что наши носы соединяются. Она смотрит прямо в мои глаза… ее расширенные зрачки… Ее длинные ресницы щекочут меня.

      – Иногда, как сейчас, например… – говорит она тихо, – мне больше ничего не хочется, а хочется просто лечь, объять тебя и потухнуть…

      Я вижу ее бледное лицо, ее темные глаза, я вижу слезинки, которые блестят. Я протягиваю руки и чувствую, как они касаются… пустоты… И что удивительно! Меня это возбуждает! Меня это возбуждает, как и в ту ночь в отеле, когда мы оказались в том неизвестном городе…

      Нет! Мне красивой такой не найти…

      Я вспоминаю…

      Мы вышли из трамвая на какой-то улице, вроде в центре города, и пошли искать гостиницу и ресторан. Идем медленно, молчим… Каждый думает о чем-то своем.

      – Давай сначала гостиницу найдем, – смущаясь, сказал я. Вот козел!

      – Да! Это разумно. – И улыбнувшись: – Вот ты уже и начал думать в верном направлении…

      – Ой! Ой! Ой!

      Опять улыбнулась.

      Все гостиницы оказались как назло заняты, и нигде не было мест. Какой-то большой симпозиум в городе. Подойдя к очередной гостинице, она взяла бразды правления в свои руки. Меня посадила в фойе в кресло, а сама пошла разговаривать с портье. Я был абсолютно уверен, что результат будет тот же, но она шла ко мне с улыбкой и с ключом.

      Номер был маленький, с двумя кроватями. Каждый сел на свою кровать и молчал. Опять неловкая ситуация…

      – А ты молодец! Интересно, что ты ему там наговорила?

      – Ничего особенного. Просто сказала, что очень нужно. Он посмотрел на меня, смутился и дал ключ.

      – Ха! Мне бы так выглядеть… Столько бы дел наделал…

      – А ты еще не наделал?

      Я внимательно посмотрел на нее:

      – Похоже, я что-то не так сказал?

      Помолчали.

      – Ну что? Пойдем поищем ресторан?

      Вышли в фойе.

      – Пойди спроси у своего смущающегося