Уфимская литературная критика (сборник). Эдуард Байков

(?!) морщины (с. 10). Наверное все-таки вертикальные. Или такой перл: «Зимин… моментально вернулся в свой имидж (с. 20). Имидж приобретают, сохраняют, поддерживают, но не возвращаются же в него! И так почти на каждой странице. Стр. 24: «тесный воздух» (спертый?). Стр. 25: «страх имел место» (место быть, место исхода?). Там же: «расставленные ноги» (как расставленные: широко?). А вот безграмотность человека, вероятно отслужившего в свое время в рядах СА: вначале указывается, что герой попал в погранвойска, а потом оказался в армии (?). Выходит, погранвойска – это не армия? На стр. 32 автор, по крайней мере, раз десять повторил местоимение «ОН», а на следующей – еще с десяток «ОНов». Каков автор, таков и слог.

      Присутствуют в тексте обеих книг и ненужные длинноты. Автору нельзя забывать, что краткость – сестра таланта.

      Что ж, подведем итоги. Глуховцеву необходимо очень серьезно работать над стилем и слогом, уделяя особое внимание лексическим несообразностям. Фантазии как видно у автора хватает (а то и через край бьет), руку на сюжетных ходах он набил, все дело в мастерстве стилиста, а вот его то мы как раз и не заметили, хотя искали весьма усердно.

      Творческие порывы юности или стилистическая безграмотность?

      Рассказ молодой писательницы Ольги Шевченко «Обманутая Цеце, или Кому помешал Дымшиц», опубликованный в «Бельских просторах» (№ 10, 2002) вызывает неподдельный интерес. По объему это произведение близко к новелле. Жанр – социально-психологический с элементами детектива. Сразу нужно отметить, что на фоне своих прежних произведений автор добилась заметного прогресса, ее литературное мастерство явно растет, а присущие ранним рассказам уныло-мрачноватые пассажи уступили место более жизнерадостному мировосприятию (но все еще с оттенком пессимизма и непонятной применительно к юной особе фрустрации).

      Тематика – «жизнь и смерть» интеллигентской прослойки в ультрасовременном российском обществе «победившего псевдокапитализма». Главная тема – повседневная жизнедеятельность постсоветского «среднего человека» – выходца из советского среднего класса. Раскрыта ли эта тема? В том отношении, что автор не бралась за неподъемные описания в духе Маркеса, ей это очевидно удалось. Проблематика рассказа идейно-нравственная, заключена в постановке вопросов, направляющих внимание читателя к той системе ценностей, нравов и убеждений, которые свойственны описываемым персонажам, а именно: рациональность сознания насквозь прагматичного человека «информационной эры», уживающаяся (и порою, отнюдь не мирно) с иррациональными мотивами и проявлениями подсознания (суеверия, предрассудки, фобии, обсессии). Достаточно высокий уровень культуры и широкий кругозор соседствуют с неустроенностью в личной жизни и житейской беспомощностью главного героя.

      Основная идея выражена в развязке и предстает перед нами как попытка автора поставить в деятельности человека во главу угла именно стихийное начало темного Бессознательного. Кажущаяся бессмысленность совершенного