Кинжал без плаща. Эдуард Байков

в рукаве-то, как подушка пуховая сомам! Рыбу здесь совхоз специально разводит для нужд отдыхающих, выпускает в омут – как шведский стол ему… Объедки из столовой – раньше обслуга тут свиней держала, а теперь обленились, черти, свиней позабивали, объедки в омут сливают – жри да толстей, чего сому еще надо? Одного жареного антрекота вчера два бачка вывалили понадкусанного… С детской группы отдыхающих… Дети не едят – а Силурус жиреет!

      – Но не настолько же, чтобы утку съесть живую! – горячился Лека.

      – Вот что! – положил конец спорам Лордик Мезенцов. – Раз здесь есть сом, то я сына купать тут боюсь… Конечно, Мирончик купается в реке, а не в омуте, конечно, и сомы охотятся по ночам, а не днем – но раз в год и кочерга стреляет! А посему, други мои, надо нам этого чертового сома изловить для безопасности – глядишь, и другие родители нам спасибо скажут! И доброе дело сделаем, и сомятины порубаем… Как, идет?!

      Предложение было принято на «ура», как в прошлом году, когда Лордику дали премию величиной чуть не с зарплату, и друзья втайне от жен слетали в Волгоград, похавать черной икры и осетрины, а к вечеру тем же «ТУ-124» вернулись обратно, так что про их проделку никто и не знал.

      Даже скептик Лека – и тот загорелся: сомы, конечно, в два метра бывают только в сказках рыбацких, но оно и к лучшему. Если бы сом был такой здоровенный, то он был бы старым! А если бы он был старым, то плесо его было жестким и невкусным, а сомовий жир при растопке для пирогов пах бы тиной. То ли дело поймать молодого сомика – его мякоть сочная, аппетитная, а уха из такого – сущий жир, даже ложка стоять будет!

      Вечером Света заставила Мирончика доесть омлет, применив замечательный аргумент:

      – Вон, смотри, папа уже свои яйца съел! (Лордик тогда как раз выскребал третье яйцо всмятку, принесенное деревенской торговкой.)

      Сын отправился спать, а Лордик собрался идти на его защиту – бить сома. Света, увидев Лордика в охотничьем снаряжении, только выразительно покрутила пальцем у виска. Когда Мезенцов объявил цель похода – она довесила сквозь зубы:

      – Ну-ну! Дуракам закон не писан!

      И ушла в комнату отдыха смотреть телевизор. Лордик не унывал – такой стиль общения с женой вошел у них в норму. Его мучило другое – если он сегодня в ночь не возьмет сома Силуруса, то завтра не сможет разрешить Мирончику купаться, что, конечно, не обрадует сына.

      Вышли из бревенчатых корпусов тихо, как на конспиративную сходку. Алан в гидрокостюме, Лека в спортивном костюме с символом московской олимпиады не груди. Лордик в больших, с отворотами, болотных сапогах, в брезентовой выгоревшей штормовке, в джинсах марийского пошива.

      – Значит, так! – предупредил Алан, местный краевед. – Будем брать его баграми! Багры возьмем на пожарном щите! Прикормку я взял у поваров – пять буханок свежего хлеба…

      – Сом на хлеб не клюет! – рассердился профанации Лека.

      – Знаю! Я хлеб вымачиваю вот в этой кастрюле, в мясном бульоне! Только поплывет такой хлебушек – по всему омуту пойдут бульонные флюиды!