Скованный ночью. Дин Кунц

увидел, что Лилли босиком.

      – Я не могла уснуть и смотрела по телевизору какое-то дурацкое шоу, – сказала она с ноткой самобичевания, словно должна была ждать этого похищения и стоять у постели Джимми на страже.

      Орсон протиснулся между нами и понюхал отпечатки.

      – Я ничего не слышала, – сказала Лилли. – Джимми даже не вскрикнул, но у меня было такое чувство…

      Ее обычно красивое лицо, ясное и светлое, как отражение вечности, сейчас было искажено ужасом и изборождено болезненными морщинами. Она держала себя в руках только благодаря отчаянной надежде. Даже в тусклом свете обращенного вниз фонарика зрелище было душераздирающее.

      – Все будет в порядке, – сказал я, стыдясь этой бессовестной лжи.

      – Я позвонила в полицию, – сказала она. – Они должны быть здесь с минуты на минуту. Где же они?

      Я по собственному опыту знал, что полиции Мунлайт-Бея доверять нельзя. Она продажна. Но продажность полиции была вызвана не аморальностью, алчностью или стремлением к власти; корни ее были куда более глубокими и страшными.

      Сирен слышно не было, да я и не надеялся их услышать. В нашем странном городке полиция реагировала на звонки исключительно по своему усмотрению и передвигалась не только без сирен, но и без мигалок, потому что чаще стремилась скрыть преступление и заткнуть рот жалобщикам, чем схватить преступника и предать его суду.

      – Ему пять лет, всего пять, – с несчастным видом промолвила Лилли. – Крис, а вдруг это тот парень из новостей?

      – Из новостей?

      – Серийный убийца. Тот самый, который… сжигает малышей.

      – Это не здесь.

      – По всей стране. Каждые несколько месяцев. Сжигает заживо нескольких ребятишек. Почему не здесь?

      – Потому что тут не то, – ответил я. – Тут совсем другое.

      Она отвернулась от окна и обвела двор лучом фонарика, как будто надеялась увидеть своего взлохмаченного сынишку в пижаме среди палой листвы и скрученных полосок белой коры, пятнавших траву под сенью высоких эвкалиптов.

      Уловив тревожный запах, Орсон издал низкое рычание и попятился с клумбы. Он посмотрел на подоконник, втянул в себя воздух, снова сунул нос в землю и осторожно пошел к задней части дома.

      – Он что-то обнаружил, – сказал я.

      Лилли обернулась.

      – Что?

      – След.

      Добравшись до заднего двора, Орсон перешел на рысь.

      – Барсук, – сказал я, – не говори им, что мы с Орсоном были здесь.

      Страх заставил ее ответить шепотом:

      – Кому не говорить?

      – Полиции.

      – Почему?

      – Я вернусь и все объясню. Клянусь, что найду Джимми. Клянусь.

      Два первых обещания я мог выполнить. Третье же было всего лишь выражением желания и было дано только для того, чтобы поддержать в Лилли хотя бы тень надежды.

      Честно говоря, торопясь вслед за моим необычным псом и толкая вперед велосипед, я знал, что Джимми Уинг пропал навсегда. Самое большее, что я ожидал найти там, где закончится