Коварство мыльных пузырей. Наталья Аверкиева

на большой перемене, кроша круассан в блюдечко. Она всегда так делает, когда нервничает. Сама того не замечая.

      – Вчера на скалодроме.

      – А тебе он почему понравился? Перспективный потому что? – хмурилась Варя. Кажется, ей мой новый друг пришелся явно не по душе. – А кто он по знаку зодиака? Надо еще карты на него разложить.

      – Ой, Варь, расслабься, – отмахнулась я.

      – Нет, ну ты пойми, у тебя сейчас очень серьезный выбор, – затянула она важно. – Есть парень, который любит тебя, и есть ты, которая втюрилась в другого парня…

      – Я не втюрилась!

      – Втюрилась! Ты про него весь день стрекочешь!

      – Стоп, ругань! – развела нас по разным углам Женя. – Это ее решение, и Ахмед не имеет никакого права принуждать Птицу поддерживать отношения.

      – Да что вы заладили! – вспылила я. – Никто никого не бросил! Никто никого ни к чему не принуждает! Что я, в конце концов, не могу на хоккей сходить? Все равно Ахмед идет на свою научную конференцию, а я что, дома должна сидеть? Он по своим делам, я – по своим, так и хорошо…

      – Угу, так и начинают рушиться отношения, – фыркнула Настя.

      Варя многозначительно закивала.

      – Не давите на нее, – рыкнула Женя. – Все правильно она делает. В наш век у женщины должны быть свои, – сделала она упор, – интересы. Не все должно замыкаться на мужчинах.

      – Ты просто ей завидуешь, – ухмыльнулась Варька.

      Ох, зря она это…

      – Давайте поговорим на другую тему, – радостно перебила я всех. – Настя, как поживает твой Сережа?

      Настя глупо захлопала ресничками и, малость опешив, пробормотала:

      – Нормально… Только вчера с ним гулять ходили. А это ты к чему?

      Вот блондинка!

      Я думала весь день, что же мне делать и как с этим жить. А еще меня волновало, как подруги отнесутся к моей «ветрености», как обозвалась Варя. А что я могу поделать? С Ахмедом мне интересно, но мы даже не целовались ни разу. Он всегда держится на расстоянии, максимум, который он может себе позволить, – это потискать меня немного по-дружески и чмокнуть в щеку. Значит, я ему не интересна как девушка? Хотя, если Ахмед захочет меня поцеловать, а я не умею, то что тогда делать? Ох, как трудно быть девушкой. А Матвей… Он такой живой, такой компанейский, такой легкий. И он мне нравится. Ахмед тоже нравится. Но Матвей он такой, а Ахмед другой. Ну вот! Я уже и запуталась.

      Всю дорогу из школы мы слушали Варькины радостные разговоры о том, какие стихи ей прислал Поэт в виде эсэмэс. Женька, правда, высказалась, что стихи по телефону – это верх бестактности (я не поняла почему), Настя обрадовалась и даже сказала, что эти чудесные стихи можно переложить на музыку и тогда Сережа сможет ее сыграть в своей группе. Сережа у Насти учится в музыкальном училище, а по вечерам пропадает или на репетициях в своей группе, или готовится к концертам. Совсем как мой Ахмед. Тот тоже вечно или на занятиях, или в библиотеке, или на научных конференциях. Не, я могу ходить с ним, и даже пару раз ходила, но ничего не могу с собой поделать – там так невыносимо скучно, что я постоянно