Молния. Дин Кунц

ноги скрещены, пятки упираются в бедра. Она заинтересовалась йогой, когда битлы увлеклись восточной медитацией, и говорила, что, когда она наконец встретится с Полом Маккартни – она считала это своей неотвратимой судьбой, – им будет о чем поговорить, а именно о такой ерунде, как йога.

      Теперь же, вместо того чтобы заниматься медитацией, она сказала:

      – Представляете, как бы отреагировала эта корова, если бы услышала от меня: «Миссис Боумен, мы не любим Тамми потому, что она позволяла Угрю все до последнего, да еще помогала ему сладить с другими слабыми девочками, так что для нас всех она враг». Что бы сказала эта туша Боумен, если бы я ей все это выложила?

      – Она сказала бы тебе, что ты трепло, – объявила Лора, плюхаясь на свою провисшую кровать.

      – Верно. А потом бы она меня сожрала вместе с потрохами. Можно ли быть толще? Она раздувается с каждым днем. Люди таких размеров просто опасны: это ненасытное всеядное животное способно слопать на десерт вместо шоколадного мороженого целого ребенка.

      Стоя у окна и глядя вниз на спортивную площадку, Рут сказала:

      – Несправедливо, что другие девочки так относятся к Тамми.

      – Жизнь вообще несправедлива, – добавила Лора.

      – Жизнь не сахар, – подхватила Тельма. – Послушай, Шейн, прекрати разводить философию и выдавать прописные истины. Ты же знаешь, как это навязло у нас в зубах, хуже Бобби Джентри с «Балладой о Билли Джо».

      Когда час спустя явилась Тамми, Лора нервничала. Ведь она убила Шинера, а Тамми от него зависела. Она ожидала, что Тамми будет ожесточенной и злой, но девочка поздоровалась с ней и улыбнулась искренней, застенчивой и пронизывающе печальной улыбкой.

      После двухдневного пребывания Тамми в комнате стало ясно, что она сожалела о смерти Угря и потере его извращенной привязанности, но также испытывала облегчение.

      После смерти Угря и Нины Доквайлер Лора по вторникам и субботам имела получасовые беседы с психотерапевтом, доктором Буном, который приходил в приют в эти дни. Доктор Бун не понимал, как Лора могла перенести потрясение, вызванное нападением Вилли Шинера и трагической смертью Нины, безо всяких психологических нарушений. Его ставили в тупик рассудительность, с какой она рассказывала о своих переживаниях, и взрослые слова, какими она объясняла свое восприятие событий в Ньюпорт-Бич. Он не учитывал, что Лора выросла без матери, потеряла отца, перенесла много тяжелых и страшных моментов и, что самое главное, горячая любовь отца закалила ее: она была жизнерадостной и неунывающей, сгибалась, но не падала под ударами судьбы. Она говорила о Шинере с полным равнодушием, а о Нине с печалью и любовью, но для психиатра ее спокойствие было скорее видимым, чем реальным.

      – Значит, ты видишь во сне Вилли Шинера? – спрашивал доктор, сидя рядом на диване в небольшом кабинете, выделенном для него в приюте.

      – Я только два раза его видела. И то в ночных кошмарах. У всех детей бывают ночные кошмары.

      – Нина тебе тоже, конечно, снится. Это тоже кошмары?

      – Совсем