Слишком чужая, слишком своя. Алла Полянская

ли решилась бы! Не люблю грязи в любом проявлении. Хотя насчет него я могу ошибаться.

      – Почему ты так говоришь?

      Так, приехали. Да разве я не безжалостная стерва, которая даже кофе для тебя зажала?

      – Потому что это правда.

      Наконец, наконец мне не скучно!

      – Может, в отношении других, но мы так давно с тобой знакомы, что я уже не воспринимаю твои выверты.

      Это уже интересно. Сколько же мы с тобой знакомы?

      – В этом что-то есть. Сколько же лет мы тянем эту лямку? – Я пытаюсь спросить так, между прочим. Словно этот вопрос для меня риторический.

      – Действительно, это стоит подсчитать, – он откидывается на спинку дивана, устраиваясь поудобнее. – Ты взяла меня на работу в апреле две тысячи пятого года. Нет, не в апреле. В мае, в конце мая. Ты тогда как раз только вернулась из Франции. Значит, скоро четыре года.

      Он начинает собирать свои бумаги, а я сижу как громом пораженная. Четыре года. А что было до этого? Кто мне может ответить, что я делала до того, как собралась во Францию? И что случилось там? Что же это за клиника, в которой я лечилась? И что я там лечила? Где-то должны быть люди, у которых есть ответы.

      – Ты сегодня какая-то странная, – он уже собрался. – Ты уверена, что все в порядке?

      – Да. Но с твоей стороны очень мило поинтересоваться. Да, я же потеряла свою записную книжку и сотовый. Дай мне свою визитку, мне телефоны надо заново вбивать.

      – Сейчас дам. – Он вынимает из внутреннего кармана несколько визиток и кладет на столик. – Ты новый ежедневник уже купила?

      – Я еще нигде не была. Сотовый Света привезла. Мне еще нельзя выходить. А почему ты спросил?

      Он кладет на столик свой дипломат и что-то ищет в нем. Ну что еще? Проваливай, мне надо подумать.

      – Вот, возьми, если хочешь. – Передо мной лежит новенькая записная книжка в синем кожаном переплете. – Я купил себе, но заеду и куплю другую.

      – Спасибо, не стоит…

      – Ну, пожалуйста, Юля. Это же мелочь. Ты ничем не будешь мне обязана, ты же этого всегда избегаешь? Лишь бы не быть никому ничем обязанной?

      – Наверное, ты прав… Ладно, я возьму. Спасибо. Займусь хоть этим, а то скучища!

      – Кстати, я тут подумал над тем, что ты сказала. Насчет девочек… – небось переспал уже со всеми, маньяк. – Ты, как всегда, права.

      – Прекрасно. Я рада, что ты понял. Отошли их назад в агентство – и делу конец. А взамен пусть пришлют совершеннолетних и не таких заморенных.

      – Ты права, так и сделаю. Ты когда появишься?

      – Не знаю, но, наверное, не на этой неделе. – А что, если показать ему рисунки, которые я обнаружила в столе? – Подожди минутку, я хочу тебе кое-что показать.

      Если это новые рисунки, я надолго избавлюсь от него. За это время я разберусь, что к чему. Если нет – что-нибудь все равно придумаю. Рисунки мне все равно не нужны. Стоп, а если они не мои? Или старые? На них ведь нет ни даты, ни подписи. Вот дура! Едва не прокололась.

      – Прости, – все это ужасно неприятно, но это – меньшее из зол. – Я передумала. В другой раз.

      – Ладно,