Венок кентавра. Желтый свитер Пикассо. Мария Брикер

момент у меня сдали нервы. Я женился на любимой женщине и ушел из балета. Навсегда. Сам. В газетах тут же написали, что Василиса из ревности и мести, используя свои связи, вышвырнула меня из труппы. Какая чушь! Опровергать что-то было бесполезно. Мы уехали с Кристиной в Европу. Думали, на пару месяцев, пока шумиха не утихнет, но задержались на два года. У нас были некоторые накопления. Чтобы было чем заняться, я вложил деньги в свой первый ресторан. В Европе это было легко. Ресторан быстро раскрутился и стал приносить доход. Я вложил деньги в еще один ресторан – и опять успех.

      – Почему вернулись?

      – Ностальгия, – улыбнулся Трушин, но Зотова думала иначе: Георгий вернулся, чтобы продемонстрировать обидчикам свое материальное превосходство.

      – Выходит, что госпожа Берн своей шалостью в итоге не вас, а себя подставила? Ведь после вашей женитьбы на Кристине, которая находилась на последних месяцах беременности, она предстала перед всеми в не слишком радужном свете.

      – Василиса меня никогда в этом не упрекала. Повторяю: шумиха была ей на руку. Она затеяла эту авантюру и даже дивиденды с нее сняла, – пожал плечами Трушин. – О ней постоянно писали.

      – Нелицеприятные вещи, – дополнил Жданов. Трушин вяло улыбнулся и ушел в себя. Он старался выглядеть спокойным, но глаза Георгия поменяли цвет, и черты лица стали жестче. Кажется, давнюю историю ресторатор увидел сейчас с совершенно другой, непривычной стороны. Возможно, Трушину в голову не приходило, что Василиса Берн в той истории пострадала даже больше, чем он. После его женитьбы на Кристине прима балета стала выглядеть в глазах окружающих ревнивой стервой и брошенной дурой. «Забыла ли Берн о прошлых неприятных событиях в жизни? Не в этом ли причина того, что госпожа Берн старательно игнорирует талант Тани Трушиной? Не делает ее фавориткой из чувства мести за прошлое?» – размышляла Елена Петровна. Судя по выражению лица ресторатора, он, возможно, думал о том же.

      – Я хочу помочь вам найти убийцу. Для меня это дело чести. Слишком страшные обвинения вы выдвигаете против меня!

      – Подозрения, – уточнила Зотова.

      – Неважно, я хочу скинуть с себя их тяжкое бремя. У меня есть связи, деньги. Я помогу. Скажите, что надо делать?

      – Не мешать нам! – жестко сказала Зотова. – Каждый должен заниматься своим делом, – мягче сказала Елена Петровна.

      – Хорошо, – Трушин кивнул. – Я пойду?

      – Да, протокол подпишите. – Елена Петровна придвинула ресторатору лист.

      Трушин поставил подпись и направился к двери.

      – Георгий Владимирович, – окликнула его Зотова. – А кто отец ребенка?

      Трушин вздрогнул и обернулся. Лицо его словно осунулось, а глаза стали больными:

      – Зачем вам знать, кто отец Тани? Я ее отец – и точка.

      – Я Юлю Дербеневу имела в виду, – торопливо уточнила Зотова. Жданов притих, украдкой поглядывая из-за монитора на ресторатора.

      – Понятия не имею! Спросите у Василисы, она этим занималась, – после паузы сказал Трушин.

      Дверь